Этот ответ удовлетворил Вальчук, хотя осталась тревога о том, что Федор с такой же легкостью может заявить, что и с ней пошалил от скуки.
Головин тяжело поднялся из-за стола
– Когда мы еще увидимся? – прошептала Анна.
– Хоть завтра, как пионер, всегда готов.
– В воскресенье в семь часов вечера, – назначила она свидание.
–Не забудь истопить баньку, – напомнил он и страстно поцеловал в припухшие губы. Женщина проводила его до калитки. «Федю я никому не отдам», – твердо решила она.
Подруги донимали Анну колкими вопросами. Все уши прожужжали, допытываясь, спит она с Федором или нет? Советовали быстрее выйти замуж, иначе отобьют, уведут мужика, как цыган коня. Она лишь загадочно улыбалась, оглаживая ладонями свои крутые бедра и по внешним признакам, ее облику и настроению нетрудно было догадаться, что у них завязался бурный роман с медовым месяцем. Вечерами, лежа в постели с безмятежно спящей дочерью, Анна стала подумывать, чтобы развеять сплетни и не давать пищу злым языкам, о новом замужестве. Ей претило в глазах односельчан и особенно дочери, прослыть женщиной легкого поведения, блудницей.
«Со Степаном жизнь не сложилась, сгубило пристрастие к водке и «зеленому змию». Только и успели, что дочь народить. Неужели ставить крест на личной жизни и ночами мечтать об очередной тайной встрече с пылким и желанным любовником? – размышляла Анна. – Федор – мужик крепкий, в карьерах не выработанный, лишь на два года старше меня и еще способен радость доставить, детишек сотворить. Глупо отказываться от женского счастья».
К ней возвратилось ранее, было угасшее чувство влечения. Она стыдливо опускала взор, когда Федор, горя желанием и сдерживаемый присутствием Светки, нечаянно прикасался к ее руке или задевал колено. Это касание было словно ожог, как тайный знак, призыв к интимной близости. С трудом сдерживала себя от ответного порыва страсти. Много ли она нежности и ласки испытала. Сдержанный и немногословный Головин события не торопил, довольствуясь тайными встречами. Анна, посоветовавшись с сестрой Лидой, когда та чувствовала себя неплохо, первой сделала шаг навстречу. «Переходи ко мне жить, Федя, а то сплетни по селу бродят о наших тайных отношениях, не хочу прослыть гулящей бабой,– предложила она ему и добавила. – Разве тебе не надоела общага?»
«Надоела, – с радостью признался тракторист. – Я и сам давно хотел попросить тебя об этом, но не решался. Боялся, что откажешь, дашь от ворот поворот. Нравишься ты мне очень, Анюта. Приворожила с первой минуты, особенно после баньки. И дочка у тебя загляденье, невеста на выданье».
«Рано ей еще о женихах думать, молоко на губах не обсохло», – заметила она, обрадовавшись его признанию.
Вскоре после этого объяснения Головин, собрав свои скромные пожитки, переселился в дом Ермаковых. Решили жить пока в гражданском браке, без юридического оформления, а там жизнь покажет, насколько сильны и долговечны чувства. На этом настоял Федор и по характеру добрая, покладистая Вальчук согласилась.
Знать людская молва не осудит. Оба взрослые, порядочные люди, а штамп в паспорте – чистая формальность. Светку, недовольную, ставшую замкнутой и раздражительной, мать переселила в соседнюю комнату и продолжила делить брачное ложе с новым супругом.
К ней словно вторая молодость пришла. Грусть – печаль, постоянная утомленность сошли с ее лица. В глазах, в движениях и жестах появились кокетство и загадочность. Похудела и это раскрыло в ней женственность. Стала больше следить за своим внешним видом, для сохранения свежести лица часто умывалась парным молоком и огуречным соком. Словно десяток лет, под тяжелой ношей которых жила, сбросила с плеч.
