– А что рассказывать? Как эта дрянь издевается надо мной? – снова начал заводиться Родион.
Мама взяла его за руку, призывая к спокойствию.
– Никто не смеет над тобой издеваться, сынок.
– Никто, – кивнул Родион, оцепенело глянув на нее.
– Рассказывай, – настаивал отец.
Родион кивнул. Да, он все расскажет. Может, родители посоветуют ему, как наказать Вику.
* * *
Смена еще не началась, а ковер уже расстелили. И не где-нибудь, а в кабинете директора.
– Давай, Лаверова, рассказывай, как ты клиенту нагрубила. – Стахова смотрела куда-то мимо Вики.
– Кому я нагрубила?
– Вот. – Елена Максимовна провела рукой по журналу, который лежал у нее на столе. – Господин Евстюгин жалуется, что администратор гостиницы нагрубил ему. Из-за каких-то полотенец. Неужели трудно было выдать дополнительный комплект?
– Я никому не грубила. И полотенца выдала.
– Не грубила?
– Сказала только, что постороннюю в номер водить не надо.
– Постороннюю?
Вика могла бы рассказать, чем занимался пьяный Евстюгин с этой посторонней. И почему полотенца так быстро пришли в негодность. Но решила промолчать.
– А как посторонняя оказалась в номере?
– Как-то оказалась.
– И это произошло в твою смену.
– Я же не отвечаю за охрану.
– Не отвечаешь… – кивнула Стахова. – Больше ты, Лаверова, ни за что не отвечаешь. Ты уволена!
– Что?! – оторопела от неожиданности Вика.
– Предлагаю по собственному желанию. Зачем тебе дурная слава? Зачем тебе проблемы по дальнейшему трудоустройству?
– А как же смена?
– Забудь… Ну, чего стоишь? Свободна!
Из кабинета директора Вика вышла, не чувствуя под собой ног. Она так старалась, лезла из кожи вон, и вдруг из-за какой-то мелочи под зад коленом.
– Вика, что случилось? – Мама встревоженно смотрела на нее.
– Не быть мне менеджером… – жалко и беспомощно улыбнулась Вика. – Уволили.
– Да нет! – Мама просто не могла в это поверить.
– Вместе домой пойдем?.. Или я сама? – спросила Вика.
И, не дожидаясь ответа, вышла на улицу. Ей вдруг стало тяжело дышать, нужен был свежий воздух. Мама догнала ее, попросила обождать. Вика кивнула и направилась к летнему кафе через дорогу. При гостинице тоже было кафе, но Вика отказалась от этого варианта. Все уже знают, что ее уволили, будут смотреть с фальшивым сочувствием. И переживать за свою шкуру. Говорят, что лузерство – это заразно. И многие этому верят.
Распогодилось вдруг сегодня, теплый ветер с юга выгнал солнце из-за северных туч. Зато на душе ненастье. И дождь. Из слез.
– Сладенького чего-нибудь? – спросил вдруг из-за спины знакомый голос.
Вика обернулась и увидела Родика. Холеный, лощеный. И успешный до завистливого визга. И совсем не важно, что своими успехами он обязан родителям. Вика и сама бы не отказалась от богатого отца. Сидеть бы дома на всем готовом и ничего не делать. Достала эта беготня за куском насущным. Сколько ни зарабатывай, всегда мало.
– Ты что здесь делаешь?
– Бюро добрых услуг открыл, – усаживаясь в кресло напротив, сказал он. – Езжу по городу, смотрю на людей. Если вдруг вижу проблемы, стараюсь помочь.
– Даже если тебя об этом никто не просит?
– Просит. Кислятина на твоем лице просит. Вот я сладенького и предложил… Случилось что?
– Да так.
– С Юркой поссорилась?
– Да нет, – качнула головой Вика.
Юра сказал, что ей звонил Родик. Сказал и попросил ее отказаться от ресторана, хотя мог бы и не делать этого. Она бы и без того никуда не пошла.
– А мне кажется, что да.
