Правильный путь к морю - страница 24



масштабов троянского коня,

где—то в глубинах своего сознания,

на задних сидениях,

я стараюсь не думать о том насколько это иронично,

о том насколько это жалко выглядит со стороны,

стараюсь улыбаться и не думать о лишнем,

я пишу об этом песни,

об этом же я читаю книжки,

деревья сменяют друг друга,

всё нереальное,

в моменты,

когда около нас проезжают грузовики и трубы извергают свой дым,

на восходе полной луны,

в полу столько дыр,

что и не счесть,

а ты говоришь, говоришь,

бормочешь во сне,

если ты и правда спишь,

то я дотронусь тебя тихонько,

ты об этом никогда не узнаешь и лет через десять мы оба это забудем,

а я сказал столько слов,

так много и так быстро,

уверенно,

будто хотел произнести это всю свою жизнь,

но не смог сосредоточиться ни на чём,

кроме них,

6:46 и мы спим,

едем,

пьём глинтвейн,

читаем вслух чужие стихи,

мы больше не целуемся,

только если мы где—то внутри,

учитывая все обстоятельства,

мы входим через выход,

и получается снаружи это и есть наше «внутри»,

ты бормочешь во сне три одинаковых и крепких слова:

«взгляни, посмотри и найди».

ВЕТЕР В ТВОИХ ВОЛОСАХ

я так расстроен,
и моё приключение,
возможно окончилось,
моя жизнь развалилась,
на мелкие обрывки счастья,
опавшей листвы прошедших весенних дней,
я пьяный валяюсь на кухне,
(снова)
и я так расстроен,
и ты так расстроена,
а наше приключение,
возможно подходит к концу,
мне так тяжело разглядеть твой силуэт на родном побережье,
твои будущие следы босых ног,
на жарком песке,
разглядеть ветер в твоих волосах,
так трудно,
и я сражаюсь,
за твоё сердце,
за твою любовь,
твою жизнь,
беспрестанно сражаюсь,
моя дорогая,
мир раскололся,
на до и после,
на без и с тобой,
я был героем твоего дня,
почему я сейчас будто чужой?
холод греет меня,
своими ледяными руками,
корявыми пальцами ветра,
я веду борьбу,
всё это лето,
опьяненный тобой,
цветом твоих волос,
светом,
разбивающим радужку моих усталых глаз,
а я так расстроен,
ведь это приключение,
возможно окончено,
где же ты?
когда так нужна мне,
мне так жаль,
прости, за всю боль,
прости, за все слезы,
мне было не лучше,
и мне так тяжело разглядеть улыбку в твоих глазах,
тепло в твоём сердце,
ветер в твоих волосах…

ALONEALONEALONEALONE

Надо сказать, что спор о том, является ли кинооператор равноправным автором фильма или же простым фотографом, механически и беспрекословно снимающим на пленку указания сценариста и режиссера, кажется не просто

ХОЛОДНАЯКВАРТИРАТЫОДНА

беспредметным, но и глубоко невежественным. Ибо как-то забылось, что кинематограф как искусство начинался с оператора. На первом этапе существования кино не нуждалось в режиссере – было вполне достаточно объектива камеры, которой

ОДИНОЧЕСТВОНЕНАВИСТЬ

управлял один человек. Впоследствии, с///Казалось, что когда из повседневной жизни уберёшь напряг и безумие, опираться больше как бы и не на что.////усложнением съемочного процесса, появилась

КАНАВЫПОЛНЫЕВСКРЫТЫХ

ТРУПОВГНИЮЩИХВМОЧЕ

потребность в организаторе производства, в человеке, который осуще ствляет надзор и контроль не столько за самим процес////Это возрождение нашего народа из пепла, ничтожества и

ЛЮБОВЬСМЕРТЬОДИНОКИЕ

стыда носило все признаки внутреннего Ренессанса. Никаким образом мы не влияли и не угро///// глаз оператора, его видение мира, сколь бы существенным не было воображение и талант режиссера-постановщика, актеров, художников, продюсера, как бы не

ПУСТОТАВТВОИХФОТОНОЛЬ

преображалась реальность под их воздействием на экране, каково бы ни было их участие в конечном результате создания художествен////думают о нас, сосредотачиваются, изучают, решают – принять нас, выкинуть, обменять, убить или просто-напросто бросить.