И только я преподнесла скальпель к его груди, атлетический красавец схватил меня за запястье и, широко раскрыв глаза, начал откашливаться под мой истеричный визг.
***
– Ну и как вы допустили такое?
– Допустила, что он жив? Ну-у-у-у, прошу прощения! Могу сейчас же все исправить!
– Вы поняли, что я имею в виду!
– Смерть констатировала не я. Врачи скорой приехали раньше на место, где его нашли.
– Вы понимаете, какой это будет скандал, когда пресса узнает? То метеорит, то взрыв в карьере, то радиация, теперь воскрешение умерших.
– А вы понимаете, что ко всему этому я не имею ни малейшего отношения?
– Но ведь именно на вашем столе очнулся этот, как его, бодибилдер.
– Значит, меня начнут считать святой и будут приходить за исцелением, – не сдерживаю улыбку, глядя на хмурого начальника.
– Ага, в морг?
– Вам ли не знать, что никто не отменял гипотермию в данных погодных условиях. Пульс замедлился до двух в минуту. Дело теперь раскрывать не надо. Человек жив. Остальное – проблемы полиции, если было покушение на этого Иисуса без трусов.
– Я вас отстраняю.
– Что?
Вскакиваю с кресла, у самой руки трясутся не то от злости, не то от переживания. Пойду и убью эту скотину воскресшую! Надо было ему очнуться именно под моим скальпелем?! Почему нельзя это было сделать во время похорон?
– Как отстраняете, Илья Сергеевич?!
– Молча! Считайте, у вас отпуск. За ваш счет!
– Я ж на испытательном сроке. А за квартиру чем я платить буду?
– Идите в семнадцатую помощником патологоанатома или санитаром. И молитесь, чтобы никто не подал на вас жалобу, и дело не дошло до этики медсовета! Ох, как бы ни пришлось писать увольнительную по собственному желанию. Все, уходите с моих глаз.
***
Да блин, ну что за фигня? Ладно, если бы я живого убила. Так ведь не в реанимации работаю, да и вообще не с живыми. Черт, окончила универ, называется. Вот и куда я сейчас пойду? Реально думает, что санитаром в морг? Да я в жизни туда больше не вернусь! А кто мне хоть рекомендательное дал? И за квартиру платить нечем. Ну блин, фитнес-тренер, вздернуть бы тебя на виселице. Пойду, взгляну как он там. Вдруг все-таки помер, и дадут доработать смену.
Больница находилась в другом корпусе, буквально соседнем, но до которого идти минут пять. Даже бахилы не сняла. Бреду по слякотному пространству. Спасибо реагентам, разъедающим снег, лед, а заодно и бахилы.
Без всяких записей меня спокойно пропускает дежурный и я иду смотреть на воскресшее чудо. Судя по тому, что ко мне не пристают с вопросами, никто не знает о произошедшем, а если и знают, то не в курсе, в чью смену.
– Привет, а подскажи, куда привезли человека без имени и адреса? Такой накаченный, красивый, со шрамами на груди?
– А-а-а-а, этот псих! Наверное, его заберут, если уже не забрали. Буйный он, ахинею какую-то нес. Мол, скоро он нам таку-у-ую войну развернет.
– Террорист, мож, какой?
– Да бог его знает. Он на третьем этаже. В семнадцатой. А ты чего вообще к нему?
– Любопытство, – склоняюсь над ресепшеном и шепчу, улыбаясь глядя на Галку. Мы учились с ней вместе, только она ушла со второго курса по декрету, так и недоучившись. Но все-таки попала работать в больницу. Правда, администратором. Но-о-о меня это не колышет. Где там мой воскресший? Ага, вон он, сопротивляется. Дергается как пиявка солью посыпанная.
– Где мой конь?
– Успокойтесь. С вами не было коня. Может, вы про машину? Не переживайте, найдется.
