Из забегаловки мы вышли в спешке. Чудо, что не пришла подмога. Чудо, что не отыгрались на наших скакунах – видимо, жизнь дороже мести.
– Вот и подрались, как ты и хотел. – Я потрогал щеку. Больно, зараза. – Доволен? Теперь ты оставишь меня в покое?
– Время покажет, – уклончиво ответил мой друг.
Я подул на разбитые костяшки. Пока что мне становилось только хуже. Погладив Карего по шее, я старался не испачкать его шерсть. Какие же у него большие черные глаза! Удивительно спокойные, хоть и ясно, что от меня только беды и ждут.
– Я не продам коня, – твердо сказал я.
– Как скажешь, как скажешь. Я не против, просто предложил. Дело хозяйское.
Сегодня он был удивительно сговорчив.
– Вот именно! Мое, и только мое дело, – ругался я не пойми на кого, пока влезал в седло.
Если бы только синяки и ссадины заживали по моему решению чуточку быстрее.
Через три дня. Оксол, перед главными воротами
Теперь вместо вороной красавицы моего друга тащила какая-то доходяга ржавого цвета.
– Она точно не больна? – спрашивал я в третий раз, переживая за Карего.
– Да брось, просто старушка. Для похода – самое то. Ведь я твой оруженосец, а не мятежный лорд, так? – Рут скорчил максимально простецкую рожу. Я пожал плечами в ответ. – Да и сразу видно, что крадена.
Так вот почему приятель сбывал ее на отшибе, вдали от главного тракта. Рут добавил:
– Слишком уж хороша для таких, как я.
Я промолчал о том, что Рут слишком хороший друг для вспыльчивых мечников. Мы прошли высокие ворота без преград. В Оксоле досматривали только обозы и мелкие телеги.
– По пути заглянем на рынок. Нужно многое добрать, – Рут зевнул, – сушеного мяса, нормальную посуду, а не это дерьмо, – он поморщился, вспоминая наш путь, – и, конечно же, картишки…
– Думаю, в походе не будет времени на игры, – я приподнял бровь.
Рут тяжело вздохнул:
– Мое дело предупредить. Не будешь сам, так мне возьми.
Из чувства острой вины я сдался. Одним хлебом сыт не будешь, особенно если ты Рут. Через четверть часа я вернулся из торговых рядов. Приятель присматривал за лошадьми и явно скучал.
– Держи!
– Это еще что? – поморщился он, приняв деревянную шкатулку.
Я задрал подбородок:
– Лучшая игра по обе стороны моря! Финка или конкор…
– О, нет-нет-нет! – Рут приподнял крышку и взвыл: – В нее и пьяным играть невозможно, дружище!
– Ты просто не запомнил правила…
– И не собираюсь. – Рут спешился и вернул мне подарок. – Гони серебряк, я за картами.
Я вздохнул и полез в сумку. Обменял шкатулку на колоду. На лице Рута застыл немой вопрос.
– Стоило попробовать, – я пожал плечами.
Рут спрятал карты и мрачно предрек:
– Видит солнце, ты прогоришь в первый же месяц.
Я беззаботно махнул рукой. Энтузиазм гнал меня под знамя. Кому, как не Руту, это понимать?
На его глазах я разделался с лучшими гвардейцами, которых предлагала Восния. Когда начнется настоящая битва, я смогу показать свое мастерство в полной мере. Битва против крестьян с шестоперами, палками и стеганками вместо кольчуги? Шутка в сравнении с тем, что я уже прошел на манеже.
Я буду милосерден и справедлив к врагу, ибо уже превосхожу его на много порядков. И маршалы, и даже сам король не смогут обойтись без моих мечей.
От честной славы и достатка меня отделял сущий пустяк – разговор с сержантом. Или на крайний случай с десятником из вольных.
