Белосельского довольно легко пропустили в само здание, навстречу ему вышел мрачный человек, и нашего героя провели в приемную. Миловидная девушка на чистейшем французском языке произнесла:
– M. Sobolev est absent aujoudhui, je suis desolee.[2]
– Je suis absolument sur qu`il sera tres heureux de me voir,[3] – быстро ответил Белосельский.
И затем прибавил:
– Но мы можем говорить по-русски.
Девушка попыталась повторить заезженную фразу, но Белосельский несколько бесцеремонно вскричал:
– Передайте, что я от полковника Сафронова! Только это передайте, прошу Вас.
Она несколько секунд молча смотрела на молодого человека, затем, наконец, здравый смысл возобладал. И девушка, получив одобрение патрона, проводила Алексея в роскошный кабинет с мебелью из красного дерева, где в кресле с золочеными ножками величественно восседал директор банка. Это был сухой жилистый старик лет шестидесяти с седыми бровями и мрачно нависшими скулами. Белосельский тут же сообразил, что это не может быть господин М***, с которым он рассчитывал встретиться, а лишь «цепной пес» Лохидзе (по меткому выражению полковника Сафронова).
Молодой человек почувствовал высокомерное пренебрежение, готовое перейти в открытое недоброжелательство. И хотя Лохидзе подал ему руку, усадил в золоченое кресло, Белосельский ощутил неприязнь, рвущуюся наружу.
– Значит, Вы прямо из Москвы? И сразу решили нанести визит? Как это мило. Как поживает милейший полковник? Я слышал, он пошел на повышение?
В голосе собеседника послышалась явная ирония.
– Это правда, – подтвердил Белосельский, – он назначен советником министра.
– Это тем более патриотично, что именно в такое время Ваша страна нуждается в подлинных героях.
Белосельский понял насмешку, которую, впрочем, Лохидзе и не пытался замаскировать.
– Давайте покончим со всеми этими любезностями, – произнес наш герой ледяным тоном. – Во-первых, мне хотелось бы знать, по какой причине отсутствует господин М***? Я имею четкие инструкции от полковника…
– Да, я знаю, – перебил невежливый старик. – Господин М*** приносит извинения, но дело неотложной важности избавляет его от необходимости выслушать то, что Вы можете сказать мне. Господин М*** приглашен на фуршет от имени самого мэра.
– Я имею четкие инструкции, и если сегодня отступлю от правила, то только из уважения к Павлу Павловичу, так как он упоминал о Вас.
– Какие же это инструкции?
Белосельский протянул старику дискету.
– Здесь все. Списки новых акционеров, номера счетов, схемы переводов. На словах мне поручено сказать Вам следующее: Павел Павлович и некоторые другие лица недовольны тем, как Вы распределили средства после получения неплохого куша от «Центра», особенно после создания компании «ФИН***».
При этих словах Лохидзе сначала помрачнел, но потом позволил себе рассмеяться.
– Недоволен нами? И он поручил Вам высказать нам свое недовольство?
– Именно. Но прежде всего необходимо, чтобы инструкции были выполнены немедленно. Переводы должны быть сделаны в течение двадцати четырех часов, кроме того изменится список миноритарных акционеров, среди которых, кстати сказать, фигурирует и мое имя.
Старик улыбнулся еще шире.
– Разумеется, все инструкции будут выполнены. Вы, я так понимаю, тоже почли за счастье стать нашим акционером?
– Именно так, я являюсь…
– Мы знаем, – опять перебил гостя Лохидзе, – кто Вы и какой у Вас банк. Но подумайте сами, какое место занимаем на рынке мы и Ваше новоиспеченное предприятие?! Мы начинали еще с тех времен, когда не было даже SWIFT. Я приехал сюда в 1972 году…
