– И чем же?
– Благотворительностью… – произнес Белосельский так тихо, что сестра не услышала его. – Неважно, сделай, как я прошу!
Марина с сомнением покачала головой и провела рукой по его слега взлохмаченным светлым волосам.
– Как скажешь… Но ты точно не болен? Может, у тебя что-то не в порядке?
Но он нетерпеливо прервал ее:
– И помни теперь, что я всегда на твоей стороне. Я твой брат, и не дам в обиду мою сестру! Никогда!
Сестра ушла удивленная. Она не знала, приписывать ли благодушное настроение брата его чудесному воскрешению после жуткой аварии или, наоборот, страшиться начала худшей болезни, зовущейся весьма красноречиво в устах простого народа.
Алексей пребывал в раздумьях. Они не были отмечены ни печатью меланхолии, ни мизантропии. Наоборот, пока он выздоравливал, он делал кое-какие заметки в дневнике, прикидывал будущие расходы и даже позвонил старому другу деда – полковнику в отставке, которого помнил с детства.
Пятого августа роскошный трехэтажный особняк, располагающийся в одном из самых престижных районов Подмосковья, был полон народа. С самого утра во дворе, у фонтана, на игровых площадках и на тропинках для гольфа царило небывало возбуждение. Как мог догадаться читатель, особняк этот принадлежал Белосельскому и был его «личной резиденцией», где он любил проводить немало времени. Многочисленные друзья, приятели, родственники, подружки, – все те, кто составлял непосредственный круг общения Белосельского, сегодня желали в этот знаменательный день оказаться здесь, поприветствовать «воскресшего Алешу» и заверить его в своей любви и преданности. Больше всех усердствовал Дмитрий, двоюродный брат, совладелец бизнеса Белосельского, упитанный лысоватый человек лет сорока; с вызывающей надменностью он отдавал приказы повсюду – куда удобнее поставить праздничный торт, как рациональнее разместить афишу «COME BACK, ALEXEY» и повесить воздушные шарики. Впрочем, было решено накрыть праздничный стол прямо в гостиной, а затем продолжить веселье в бассейне. Дмитрий сообщил, что машина за Алексеем уже выехала и должна была привезти хозяина часам к пяти, не раньше. А пока что Дмитрий считал себя почти что владельцем этого роскошного дома. Он разговаривал со всеми покровительственным тоном, непристойно шутил, позволял себе адресовывать нескромные жесты девушкам, которые сами, надо сказать, не прочь были пофлиртовать, ибо все знали о значительном состоянии двоюродного брата Белосельского.
Наконец, когда гости и приглашенные уже устали от ожидания, Дмитрий оповестил всех, что машина через пять минут появится у ворот.
– Надо сделать сюрприз! Как на дне рождения! Сегодня мой дорогой Алеша должен понять, насколько мы его любим!
Идея была поддержана всеми. Марина была тоже здесь, хотя Дмитрий сказал ей несколько крайне вызывающих слов.
Черный лимузин проехал через парадный вход, и вскоре все увидели виновника торжества. Он выглядел немного похудевшим и осунувшимся. Несмотря на прохладный день, он был в рубашке с коротким рукавом и в слегка помятых брюках. Лицо его хранило слегка печальное и в то же время величественное выражение; в глазах притаилась насмешливая искра. В довершение ко всему он был небрит. Первое, что заметили гости, Алексей сухо поздоровался со всеми, несмотря на то, что его хотели обнять и расцеловать столько трепещущих губ. Напрасно очаровательные девушки обнимали молодого человека за шею, напрасно расточали самые сладкие многообещающие взгляды; напрасно Дмитрий буквально «душил» в объятиях брата – Алексей отпрянул от него как от змеи и прошептал лишь одно слово: «Иуда!» Если брат и расслышал это слово, то не придал этому никакого значения. После многочисленных, полных фальши поздравлений и неискренних пожеланий здоровья Дмитрий взял микрофон и поднял руку – голоса тотчас смолкли.
