Белосельский простер руку вверх и вновь воцарилась тишина.
– Итак, слушайте все! Как я сказал, я собираюсь избавиться от тех, кто столько лет лицемерил, предавал и обкрадывал меня. Все эти люди покинут мой дом. Со мной останется только Марина… Вам придется смириться с моим решением, ибо оно неизменно.
– Ты болен… ты проведешь всю жизнь в сумасшедшем доме! – Дмитрий брюзжал слюной, выкрикивал угрозы и извивался в руках «черных преторианцев». – Ты свихнулся после аварии!
– Вы заблуждаетесь, мой ум ясен и тверд как никогда. Кстати, знайте все, что я продаю свой бизнес и буду заниматься совсем другими вещами. Я собираюсь стать полезным обществу. Очень скоро мое имя будут произносить с ненавистью и с угрозами на устах, но мне это безразлично, ибо я знаю, что я смогу победить…
– Чем же ты намереваешься заняться? – спросила Лола с вызывающей улыбкой.
– Я стану правозащитником… точнее, защитником прав людей.
– Ха-ха, – рассмеялась Лола, – ты в аварии повредил не только машину, но и мозги! Ты знаешь, кто ты?
Красотка попыталась выкрикнуть еще какие-то угрозы, но Белосельский дал знак своим людям, и через пять минут не было и следа от приглашенных «нахлебников». Молодой человек остался со своей сестрой.
Некоторое время они хранили молчание.
– Ты тоже считаешь меня сумасшедшим?
– Нет, ну что ты!
Она подошла к брату и нежно обняла его, как может обнять только самый близкий человек.
– Я восхищаюсь тобой!
Он улыбнулся.
– Но с тобой явно что-то произошло…
Белосельский отвечал:
– Это верно, но это должно остаться секретом. У меня было время переосмыслить всю мою жизнь… После катастрофы я многое понял… словно пелена упала с моих глаз…
– Но ты точно выздоровел?
Белосельский улыбнулся.
– Конечно, и готов к моей миссии…
– Миссии… что это значит?
– Пока еще рано об этом говорить… Мне много нужно сделать, многое предпринять, многому научиться… На совершенство я не претендую.
– Не может же быть, чтобы ты…
– Изменился за один день? Ты это хотела сказать? Конечно нет, я полон недостатков, как и месяц назад. Но я найду в себе силы их преодолеть…
– Ты правда не хочешь больше знаться со всеми друзьями, которых прогнал?
– Нет. Я сожалею лишь, что здесь нет Елены…
– Она не захотела прийти… Дмитрий ей сказал, что ты не желаешь ее видеть.
– Я знаю, но это все равно моя вина. Я должен с ней увидеться… Хорошо, Марина, теперь я сдержу слово, которое дал тебе еще в больнице. Пакет акций будет тебе передан без каких бы то ни было условий. В остальных твоих делах я тебе помогу.
– Я благодарна тебе, но имею ли я право…
– Конечно имеешь.
– Все равно, когда-нибудь ты мне все расскажешь…
Белосельский лукаво улыбнулся.
– Все может быть… Я провожу тебя.
И велел отвезти Марину домой на своем черном лимузине.
Белосельский вернулся в гостиную и дал распоряжение горничной немедленно покончить с беспорядком, который царил почти во всем доме. Он поднялся к себе в кабинет, открыл несгораемый сейф, просмотрел некоторые документы и взял с собой пачку банкнот, перевязанных лентой. Ему доложили, что один человек ожидает его у входа. Белосельский приказал ему немедленно подняться. Вошел высокий человек лет тридцати пяти, крепкий, загорелый, широкоплечий; зеленая униформа выдавала в нем военного.
Белосельский поздоровался с ним за руку.
– Виталий, – представился вошедший и улыбнулся своей уверенной и чуть снисходительной улыбкой.
Белосельский внимательно изучал вошедшего секунд десять и затем произнес:
