Это был четверг.
Бабушка перебирала старую одежду в другой комнате. Перекладывала из шкафа в шкаф. Как четки – этим можно заниматься бесконечно. Я сидел на нашем старом диване и смотрел областной канал – американскую мелодраму. На выпуклом экране и без того всё в ряби, а еще, видимо, кассета, с которой транслировали, была затертая. Иногда не было понятно, кто из героев скрывается в говорящем пятне. Фильм закончился, началась традиционная передача о путешествиях по краю. Улыбающиеся ведущие принялись рассказывать о красотах нашей области, о дружном населении, о застольях. Так и сказали: «В каждом доме живет праздник».
Обычно все это воспринимается как фон или далекий щебет. Никогда не обращаешь внимания и не отвлекаешься от мыслей. Наши деревни сомкнулись кольцом вокруг чудесного озера, ля-ля-ля. А в сердце всего этого созвездия находится село, ля-ля-ля. Я дернулся, оживился. Ведь это про наше село. Они доехали наконец и до нас.
Крикнул бабушке, что наше село показывают, она приковыляла из комнаты, уставилась в экран. Действительно, это наши места. И мы знаем здесь не то что каждую тропинку, а каждую ветку, отлетевшую доску в стенке магазина, пожелтевшие оградки при повороте на кладбище – да всё, что есть. Вы можете сфотографировать клочок земли и спросить, где это, – мы приведем, покажем.
Ведущие торжественно вкатились, держа микрофон с длинным проводом. Мы вам расскажем про это прекрасное место и замечательных людей. Бабушка довольно захохотала, заблестела глазами, поглядела на меня – неужели это действительно происходит?
Они принялись рассказывать историю села, кто здесь обитал до революции, как наш магазин был перестроен из имения какого-то купца. Мы с гордостью ловили каждое слово, боялись прервать лишним звуком. Только бы собака не залаяла и не заглушила то, что говорят.
Дошли до истории села во время войны, рассказали о том, как в церковь попал снаряд. В развалинах храма до сих пор слышно ангельское пение, службы не останавливались ни на минуту. А кладбище полно тайн. Ходят слухи, что где-то на нем зарыт клад, что купец перед смертью попросил не раздавать добро невесть кому, а оставить ему.
Вернулись к центру, к нашему магазину. Довольные ведущие объявили, что сейчас поговорят с местными жителями, расспросят об урожае, быте и заботах. Сразу же рядом с ними нарисовался дедок в потрепанной серой рубашке и черной кепке. Вы всю жизнь здесь живете? Да, всю жизнь, здесь родился. Расскажите про свое село. Ну, село как село, оно для меня родное, другого нет, вот здесь в школу когда-то ходил, здесь и проработал, пока производство было.
Мы с бабушкой недоуменно переглянулись. Это кто? Тут нет такого деда. Мы всех знаем. Неужели ведущие притащили деда с собой и берут у него интервью? Может, он у них на все передачи ездит, по всем местам? Везде выплывает как местный и рассказывает, что всю жизнь здесь прожил.
Дальше случилось еще более неожиданное. Они зашли в наш магазин и поговорили с продавщицей. Что у вас в ассортименте? А все, что нужно: крупы, сухой кисель, сок в трехлитровой банке. Выбор соков поражает. И грушевый, и вишневый.
Бабушка строго повернулась ко мне – уже не в растерянности, а в беспокойстве. Что это за продавщица? У нас нет такой. И никогда не было. Бабушка в голос выразила недоумение продавщице: «Ты кто такая?» Как можно приезжать и привозить с собой актеров, чтобы играли местных? Чем настоящие местные хуже? Почему нашу продавщицу не снять – она что, не сможет про сок и крупу рассказать?
