Когда собака пришла в себя, человек стоял прямо над ней. Она попыталась снова зарычать, но сапог опять пнул её, и вместо рыка получилось взвизгивание.
– Ну что? Успокоилась? – Человек присел рядом с ней на корточки. – Мне сказали, что тебя Аза зовут? Так вот, слушай сюда, Аза! Ты теперь будешь жить здесь, и я – твой хозяин. Ты мне эти штучки брось – кусаться, бросаться, а то я с тобой живо разделаюсь. Дух вышибу одним ударом! – человек помолчал, грозно глядя Азе в глаза. – А в этом ни тебе, ни мне смысла нет. В моём хозяйстве каждый выполняет свою функцию. Вот эти нутрии, – он обвёл рукой помещение, – тоже выполняют свою функцию – я получаю деньги за их шкурки и мясо. Сейчас у них хороший приплод. Но, понимаешь, на запах молодых нутрий толпами лезут крысы. Разносят болячки, от которых нутрии дохнут, и зазевавшимися малышами не прочь полакомиться. Твари такие хитрые, что научились обходить все мои ловушки и к яду не притрагиваются, а иногда ещё и разносят его нутриям. Короче, твоя функция, Аза, крыс этих ловить! Будешь выполнять свою задачу – будешь накормлена и напоена, жаловаться будет не на что. Поняла? – Человек протянул руку, пытаясь погладить Азу по голове.
Аза тихо зарычала, и человек быстро встал на ноги. Сапог снова размахнулся, и Аза тихонько заскулила.
– Так поняла или нет? – резко спросил человек, снова присаживаясь рядом и протягивая руку.
Аза легла на живот, положив голову на передние лапы. Она прижала уши и зажмурилась, приготовившись к удару. Но удара не последовало. Человек погладил её по голове.
– Вода у тебя есть, а еду получишь завтра, если хорошо поработаешь ночью. – Человек снова погладил её и встал, собираясь выйти из сарая.
«Тяжёлый сапог» (так Аза мысленно окрестила нового хозяина) медленно прошёл вдоль клеток, заглядывая в них и иногда что-то поправляя внутри, а потом вышел наружу. Собака с тоской посмотрела на закрывающуюся дверь, а потом тяжело вздохнула.
Незаметно наступила ночь. Но в сарае не стало абсолютно темно. Из-под потолка тускло светила лампочка, погружая обитателей сарая в густой полумрак. Всё время после того как «тяжёлый сапог» ушёл, Аза безучастно пролежала в углу. Только ещё раз она вставала попить воды. Глубокая, щемящая тоска сдавливала её собачье сердце. Если бы она умела плакать, то обливалась бы сейчас горькими слезами, отказываясь верить в то, что всё происходит наяву. После долгих мытарств в качестве бродячей собаки она наконец-то обрела дом и добрых, любимых ею хозяев. И вдруг короткое собачье счастье неожиданно оборвалось…
Звук дробного топота бегущих лапок вывел Азу из грустных размышлений. Она насторожилась. Вот опять послышался шорох и топот лапок. Нос безошибочно уловил запах ненавистных тварей. Крысы! Аза глухо заворчала, шорох на мгновение затих, но потом снова возобновился. Шуршало отовсюду, похоже было, что крысы пробираются в сарай со всех сторон.
Сначала Аза приготовилась к тому, чтобы начать охоту на злобных тварей, запах которых заполонил всё пространство вокруг. Но потом она вспомнила, где находится и как сюда попала. Желание душить крыс тут же исчезло, Аза улеглась на солому и постаралась не обращать внимания на проникающих внутрь сарая пришельцев.
А крысы вели себя в сарае по-хозяйски. Они лезли из-под пола, из-под стен, протискиваясь в узкие, незаметные для глаз щели. Они бегали по полу, устраивая драки из-за найденного кусочка пищи, карабкались на верхние ярусы клеток, тревожа мирно спящих животных. Азе с большим трудом удавалось сохранять самообладание, чтобы не броситься на них. Она наблюдала за их поведением со всё возрастающей ненавистью и отвращением. Внезапно к Азе подбежала крыса, вся покрытая какими-то болячками. Она остановилась перед самой Азиной мордой, пытаясь понять, представляет ли лежащая собака опасность. У Азы челюсти сводило от желания перекусить крысиные шейные позвонки, но она ничем не выдала своего желания, а продолжала равнодушно смотреть в злобно горящие глазки. Видимо, крыса решила, что Аза совершенно безобидное существо и, больше не опасаясь её, полезла прямо в миску с водой. В этот же самый момент раздался тонкий крик одного из животных в клетке. Кричало маленькое существо, вложив в этот звук столько страха и боли! И этот крик, и эта наглая крыса, сунувшая морду в воду, словно пробудили в Азе задремавший от обиды инстинкт собаки-крысолова.
