С этими словами татарка запустила руку в пышную прическу Джейн и принялась рвать ей волосы. В сторонке парни обрабатывали кавалера. Ему надели на голову ящик и молотили по нему какими-то тяжелыми железяками. Парень мычал, вертелся, пока ему не дали по хребту распредвалом. На упавшего на колени посыпались новые, еще более тяжелые удары. Под ящиком что-то затрещало, и молодой человек затих, вытянувшись на отбросах. Его продолжали бить. И только когда ящик развалился и под ним обнажилось кроваво-красное месиво, бывшее некогда головой, ребята поняли, что совершили непоправимое. Джейн, с которой успели сорвать золотые побрякушки, и теперь рвали лицо ногтями, дико закричала. Вырвавшись из объятий Коровы, она нанесла удар страшной силы по челюсти татарки. Раиса полетела в кучу дерьма. Джейн отскочила от опешившей Коровы и погрузила в ее половой орган острый носок туфельки. Та с воем опустилась на землю, завертелась на ней. Спотыкаясь, Джейн побежала через пустырь к спасительным улицам. Славка взвел курок самопала и вскинул руку. Треснул выстрел. Джейн, сделав несколько нетвердых шагов, упала на пепелище костра. Когда к ней подошли, по голубому платью уже перестало расплываться кровавое пятно.
– Надо же! – пробормотал Славка. – Я ей в срачень целил…
Тело перевернули на спину. В остекленевших голубых глазах убитой отражалось небо, затянутое грозовыми тучами. Трупы столкнули в воду. Туда же полетели орудия убийства и сумочка Джейн. С трудом отобрали у всхлипывавшей Раисы украшения ее жертвы.
– Твари! Пидарасы! – причитала татарка. – У меня сроду таких цацок не было!
– Ты, что, курва, под вышку нас подвести хочешь? – зло спросил Славка, забросив золото в воду, подальше от берега. – Теперь рвем когти – и молчок! Гроза сейчас будет- все следы смоет.
Середина лета прошла у Сережи в подготовке к сдаче вступительных экзаменов. Отец, видя, что с парнем происходит что-то неладное отправил его к сестре, в дачный поселок на волжских островах. Тетка и ее муж – авиаконструкторы – взялись за племяша. Физика и математика по вузовским учебникам, русский язык и литература (им занималась соседка по даче – заслуженный учитель республики) сочетались с купаниями, прогулками и рыбалкой. Загорелый Сережа приезжал на экзамен, сдавал его и, не заходя домой, уезжал на острова. Также, не заезжая домой, отправился он с родителями на базу отдыха на Кавказ, прочитав свою фамилию в списке зачисленных в институт. В Казань семья вернулась за несколько дней до начала учебного года. Снова Сережа не дошел до Верочки, повстречав у подъезда Славку и Мустафу. Мустафа поступил на вечернее отделение техникума советской торговли и днем мантулил подсобным рабочим в магазине. Славка болтался без дела.
– А зачем жопу рвать – где-то вкалывать – если через два месяца заберут в армию? – ответил он на вопрос наивного Сережи о планах на будущее.
Сереже сказали, что Шабака с Боренькой тоже не у дел – воюют с «октябрьскими». Из парней в вузы поступили только двое, из девчонок – пятеро. Остальные либо работали, либо болтались. Сказали Сереже, что «хаза» прикрыта. Ключи у Славки и Коровы забрал Рашид. Там побелили, притащили кое-какую-то мебелишку. Теперь там живут неизвестные взрослые дяденьки, а пацанам Рашид запретил даже приближаться к чердаку.
– Верно, какие-то беглые на нашей «хазе» кантуются, – предположил Славка. – А мы трахаемся в антисанитарных условиях – в теремках на детской площадке. Девки говорят, что пока тепло будут еще там давать. А пойдут дожди, сказали, – не обессудьте – не будем сраки морозить! Да и вообще, говорят, – вы еще пацаны, вам армию отбывать. А нам делом заниматься надо – семьи создавать. Словом, грусть-тоска!
