Просьбу Мии игнорирую. Ноги сами несут меня по просторной лестнице с ковровой дорожкой на этаж выше. Туда, где существует множество комнат, за закрытыми дверями которых происходило много чего. Но я направляюсь только в одну. В который раз отмечаю про себя, что здесь ничего не изменилось.
Был ли теперь у этого дома хозяин или нет, об этом мне пока неизвестно. Обещаю себе обязательно добыть интересующую меня информацию.
Тем временем золотая ручка двери в спальню родителей скрипит под моими пальцами, приветствуя. Дверь поддается с легкостью, и моему взору открывается картина, как, будучи мальчишкой, я заползал под огромную родительскую кровать королевских размеров, чтобы однажды, выкатившись из-под нее, напугать маму или того, кто первым войдет в комнату.
В тот день я выбрал неподходящее время для детской забавы…
Входя в апартаменты, умом и телом погружаюсь в атмосферу тех времен и того, что здесь когда-то происходило.
Отец как обычно пребывает не в духе. Мать с черствым выражением лица выслушивает его замечания о моем поведении. Я стою в углу комнаты, с надранной задницей и порванной душой, давясь слезами от обиды, наказанный им за то, что брал его дорогие часы, а потом случайно разбил. Но я не разбивал, я их вообще не трогал.
Грег сидит у матери на коленях и презрительно скалится в мою сторону. Никто этого не видит, кроме меня. Никто не верит мне, никто не слышит. Всю жизнь я презирал этого говнюка. Его никогда не наказывали, всегда хвалили и восхищались талантливым ребенком, тем самым взращивая мою ненависть к нему. Отпрыску Уолтера – родного брата отца и моей матери, всегда удавалось выходить сухим из воды. Весь талант его скрывался в уловке и хитрости, но однажды коварство сыграло с ним смертельную шутку.
Находясь в этой комнате, мои воспоминания колышет совершенно не его образ, а то, что происходило много лет назад.
Моя мать трахалась с братом своего мужа, втайне встречалась с ним на протяжении многих лет до того момента, пока отец совершенно случайно не застукал обоих в этой кровати. К сожалению, придя в комнату раньше всех и спрятавшись под злополучным ложе, я стал свидетелем расправы над изменщицей, любовник которой выбежал из комнаты, как последний трус. В тот момент я был готов защитить ее, хоть позже и возненавидел за это.
Все было тогда, не сейчас…
Теперь нет никого, только я — обычный сосуд, бессодержательный и опустошенный. В темноте комнаты сижу в роскошном кресле, погруженный в привычное для себя состояние онемения. Нахожусь в нем слишком долго и очень давно. Не чувствовать — самое лучшее укрытие от окружающего меня мира. Так безопаснее, надежнее и спокойнее. Резани ножом по коже, не замечу боли. Оторви кусок от тела — поделюсь, мне не жалко. И только несколько последних дней я понимаю, что прочная стена, которой огородился много лет назад, даёт определённую трещину.
Мия.
Девчонка повсюду.
Даже сейчас, когда я нахожусь в удобном и безопасном для себя месте, не перестаю видеть потрясающий ее мираж.
Дверь наспех открывают и тут же захлопывают за собой, в спешке запираясь изнутри. Она в комнате. Со мной. Но пока об этом сама не догадывается. Стоит и дрожит всем телом, прислонившись ухом к деревянной двери, пытаясь разобрать едва ощутимые шорохи.
Не издавая звука, продолжаю наблюдать, как птичка, вылетая из одной клетки, запирается в другой. Сама.
