Преданый Димитрий - страница 5

С исчезновение монгольского пресса на экономику, государство, сохранив практически все монгольские институты власти и подходы, стало снова потихоньку опериваться и приходить в себя. Прежде всего пред ним встал вопрос, как вернуть те русские территории, до которых монголы не смогли дотянуться и которые за столетия ига успели оформиться во вполне успешные государства. Эти государства, ввиду совсем иной общественно-политической формации, естесственно, совершенно не спешили объединяться с Московией. Речь, разумеется, идёт о Литве. То, что тогда называлось Литвой – совершенно иное территориально и этнически государство, чем Литва нынешняя. Литва, стопроцентно населённая тогда русскими, оставалась этнически чистым русским государством, сложившимя в совсем других условиях, чем покорённая и равзвращённая иноземцами Московия, и никаких здравых мотивов объединяться с растленной Московией у неё не было. В этом суть неимоверно сложных, антагонистических отношений Московии с Литвой, всех этих бесконечных походов туда-сюда, постоянного и живого перетекания населения то из Литвы в Московию, то бегства населения из из Московии в Литву, включая множество беглых представителей элиты (примером чего являлся князь Курбский). Московии сравнительно легко удалось покорить родственные своим политическим устройством территории, контролировавшиеся монголами, остальные русские территории поддавались ей с трудом.

Монголы за время своего господства сформировали на Руси типично оккупационную систему правления, с господством спецслужб и таможенно-налоговых органов, но и они при их силе воспринимались населением, как орда всесильных врагов и грабителей. Удивительным свойством этой невероятно сильной и нечеловечески хрупкой системы была остававшаяся незыблемой народная мифологема – кругом разбойники, но на самом верху находится красно Солнышко – народный царь, он же – единственный заступник и защитник. Эта мифологема в чуть изменившимся виде присутствует и в нынешнем народном восприятии.

Ввиду отсутствия всяких бонусов для населения для поддержания порядка использовался только дин инструмент – запугивание и крайне жестокие законы. Чем ниже оказывался статус человека, тем более неукоснительными и жестокими были законы.

Укрепление Русского государства и его церкви, как основного земельного олигарха, совпало с одним немаловажным и неожиданным обстоятельством – источник подражания и пиетета, уцелевший осколок Римской Империи – так называемая «Византия» – всесильное и могущественное по виду государство, вдруг пало и превратилось во вражеский мусульманский Стамбул. Прекратился ручеёк коррупционных денег и поставка модных и качественных товаров для элиты. Беда страшная! Но старых друзей не предают. Да и инерция государственного строительства была велика. На поверхности лежало желание элиты продекларировать наследственную преемственность от Римского трупа, и заявить о своих амбициях подхватить павшее знамя святой Византии с её святой верой и продолжить её имперские традиции. Что было и сделано, несмотря на то, что никаких ресурсов для поддержания такого статуса не было. Так на монгольские оккупационные государственные институты был напялен уже изрядно сгнивший Римский хитон, и в таком виде явилось набирающее силы Русское государство. Династия Рюриковичей стояла у истоков этого новоявленного государства, обеспечивая известную стабильность и преемственность, хотя о полной преемственности говорить не приходилось. Каждый новый руководитель правил со своими уникальными представленяими о добре и зле, и характер каждого нового руководителя, контролировавшего все ресурсы и денежные потоки, зеркально отпечатывался на выражении лица Русского государства. Разумеется, процесс энтропии и вырождения уже давно довлел и над этими древними династиями. Если у первых Рюриков хватало ума и здравого смысла устраивать торговые пути «Варяги -Греки», настраивавшие население на торговлю и обслуживание торговых путей, не слишком напрягая население неприятной и малоприбыльной пахотой, то лишённые торговых путей нынешние микрорюрики не имели никаких возможностей эксплуатировать новые технологические возможности и обходится тем, что им досталось – землю. С этих пор довольно тяжёлые Российские земли становятся основой богатства, а государство становится громоздким и малоэффективным, и вспоминать о богатстве и зажиточности старых торговых времён становится небезопасным. Этот отяжелевший, малоэффективный монстр зацикливается на самой простейшей схеме поддержания порядка – чураться всяких технологий и выкачивать все средства из непосильного труда крестьян – самого низшего, самого беззащитного и уже приученного к абсолютной животной покорности слоя населения. В таких услових поведение властителей превращается из внятной политики в бесконечную череду комических гэгов и труднообъянимого произвола, топили ли властители музыкальные инструменты в реке или брило бороды. Политику сменило массированное издевательство над населеним. В конце 15 века в Европе, когда капитализм уже разрывает своими свежими росками заскорузлый панцирь феодального господства, а на Руси всё катится по накатанной – государство продолжает всё более закабалять растущее крестьянское население – эту дойную корову московского олигархата. Собственно говоря, эта моно-модель доковыляла и до сих пор. Нынешние нефть и газ – это земля 15 века. Впрочем с той разницей, что тяжесть возделывания земли всегда требует живого раба, её возделывающего, а обладателю газа и нефти это избыточное население совершенно ни к чему, и от него можно потихоньку избавляться.