Вот эти старички из леса – нас обогрели у костра, рассказали многое, раскрыв нам глаза на происходящее. Прежде всего – они не патриоты и не сторонники советской власти, но они враги фашистам, – потому как и от тех и от тех пострадали. Но фашисты – несопоставимо большее зло, потому они против них, при этом противопоставить вторжению ничего не могут – вот и обустраивают свою безопасность от них и готовятся к зиме. Фронт оказался недостижимо далеко, так что стремиться попасть к своим – утопия. Можно прибиться к какому – то отряду, но это вряд ли. В каждом отряде, наивно пытающимся вырваться из окружения, практически нет питания, – потому лишние рты им точно не нужны. Да и путь у всех один – неизбежное пересечение с немцами и конвоирование в район Умани. Что там – неизвестно. Точнее не понятна форма плена. Гражданских, взятых в плен, организовывают в хозотряды. Они моют, чистят, смазывают, готовят, – вообщем обслуживающий персонал. Уж не знаю почему приглянулись мы им, но нам они здорово помогли. Немцы, оценивая гражданских, внимательно смотрели, насколько соответствует одежда тому, кто в неё одет. Если соответствия нет, то следует вывод, что это переодетые красноармейцы и их отправляют вместе с пленными. Обувь, одежда, должны соответствовать размеру и сразу должно быть видно, что ты в ней работаешь и за ней ухаживаешь. Вот эти лесные старички подобрали нам по комплекту одежды, две женщины что – то замерили и отнесли куда-то. Через время нам принесли одежду, подогнанную под нас. Это были очень старые, но довольно крепкие вещи, подобно которым носила
вся Украина. Это всё – что они могли.
Нашу форму из хорошего сукна – оставили им. Мы распрощались и двинулись на юг, понимая, что рано или поздно нам суждено пересечься с немцами.
Остро стал вопрос – что делать с документами?! Если они будут при нас, – то этот маскарад ни к чему, нас ждёт участь пленный бойцов красной армии. Нужно было их так спрятать, чтобы потом можно было найти, что, конечно, сомнительно. Несколько жарких ней мы потратили на загар. Пребываючи постоянно в форме наши тела были известково – белые, что никак не могло быть у крестьян. Кроме того, козырёк фуражки надёжно защищал от солнца лоб, что то же бросалось в глаза. Можно по – разному характеризовать наше поведение, но мы готовились не к плену, а к тому, чтобы выжить. Выжить, чтобы понять каким путём добраться до своих. Другого пути просто не существовало. Потому мы так тщательно готовились- ещё в лесу нас коротко постригли, дали ножницы и мы обрезали ногти, побрились плохим лезвием, что естественно для бережливых крестьян, в итоге приобрели подобающий вид.
Когда два человека вынуждены делать плохое дело им общаться совершенно не хочется, – я с Паниным это хорошо прочувствовали. Было совершенно ясно как к нам отнесутся в НКВД: без формы, без оружия, без документов…. Предатели Родины! Штрафбат – это идеальный вариант и это если ещё нужны будут бойцы на фронтах, если же ход войны переломится и дополнительные резервы будут не нужны нас ждал трибунал и расстрел, – это не вызывало никаких сомнений. Но это смерть дальняя, до которой ещё дожить надо. Смерть близкая могла случиться в любую минуту, бесславная смерть человека с безымянной могилой. Хотя по дороге мы видели столько разлагающихся людских трупов, что вопрос захоронения был риторическим. Вызывали омерзение трупы, которые то ли люди, то ли звери частично расчленили, используя в пищу. Мысли о родных, о семье отвлекали и раздражали, нужно было принимать какие – то решения немедленно – вот о чём речь.
