– Маргарита, алло, ты меня слышишь? –
раздается на другом конце.
– Да, слышу, – отмираю и заставляю себя
заговорить. – Здравствуй, мама, как твои дела? Как здоровье? Надеюсь, сходила к
врачу, контакт которого я тебе отправляла.
– Это было месяц назад!
– Да, именно тогда ты раскритиковала меня
в очередной раз и сказала самой отправляться по врачам, раз мне так нужно, –
делаю глубокий вдох, лучше сохранять терпение, маму не переделаешь.
Я только полчаса назад вдруг поняла, что
она меня по–своему любит! Правда, сложно об этом вспоминать, разговаривая с
ней.
– Я и сейчас такого же мнения! Все со мной
хорошо, я к бабке ходила, она мне пошептала, боль в спине прошла. А твои врачи
очень дорогие!
Ох, еще одна любительница и ценительница
всяких «бабок», они плотно завоевали доверие наших людей! Это уже становится
глобальной проблемой.
– Я бы оплатила твой поход. Я, конечно,
рада, что боль ушла, но это не более чем совпадение, у тебя может быть защемлен
нерв или еще что посерьезнее.
– Это вам там с твоим Демидом деньги
некуда девать! А я лучше поэкономнее, и твои финансы сберегу, спасибо. Хватит
того, что на день рождение и Новый год с Восьмым Марта тратишься.
– Да нет уже никакого Демида, я одна.
В телефоне наступает тишина, я даже
отставляю смартфон от лица, чтобы посмотреть на его экран, не прервался ли
звонок. Но все в порядке.
– Давно? – наконец–то подает голос мама.
– Неделю как. Он женился на другой, сделав
перед этим предложение мне. Можешь начинать обзванивать подружек и обсуждать с
ними, какая твоя дочь неудачница.
– Тьфу на тебя! Ты удачница, наоборот!
Значит, не нужен был тебе этот козел!
– Да, а до этого ты говорила, что он
бросит меня, оплодотворив, и я прибегу к тебе за помощью, но ты не поможешь. Я
помню, – прохладно отвечаю.
Может, речи моей матери продиктованы
заботой обо мне, да только никакой пользы они не несут, лишь настроение портят
и напоминают лишний раз, что рассчитывать можно только на себя. В этом
воспитательный процесс работает, да, не спорю. Если такова цель, то она
достигнута.
– Рита, я просто предупреждала,
волновалась, чтобы ты не совершила моих ошибок, – удивительно, но в голосе моей
мамы проскальзывают виноватые нотки.
– Не переживай, мам, твоих не совершаю, у
меня свои есть, – преувеличенно бодро говорю. Настроение так стремительно
взлетевшее до небес от знакомства с моими крошками начинает так же стремительно
падать вниз. – Ты чего звонишь–то? Случилось что? Ты рассказывай, не стесняйся,
я помогу. Пусть я и без Демида, но в состоянии помочь деньгами на обследование.
– Опять ты со своими врачами, – ворчит
мама, – одна тема у тебя, когда мы разговариваем по телефону, все хочешь к кому–то
меня отправить.
– Это называется забота, а не желание
прибрать к рукам твою квартиру, как ты мне однажды сказала.
– Да какая ж ты у меня злопамятная! Нельзя
так, дочь! Может, в том, что твой парень женился на другой есть и твоя вина?
Сложный у тебя характер! – припечатывает моя матерь.
А мне словно кто–то гвоздь вонзает,
становится трудно дышать. Вот потому я и предпочитаю звонить своей матери раз в
месяц, а то и реже. И к врачам ее постоянно отправляю, чтобы заглушить
собственную совесть, заботу проявляю на расстоянии таким образом, но разве ж
она оценит.
