О как. Теперь впадаю в ступор я, не мама,
пытаясь осознать, что услышанное правдиво, не розыгрыш. Моя маман на шутки не
способна, за это можно не переживать, это не входит в список ее отрицательных
качеств, или положительных, уж не знаю, это с какой стороны смотреть на
розыгрыши.
– Хм, не подозревала, что он у меня есть.
Как–то, знаешь, больше верилось в то, что тебе меня форточкой надуло, – отвечаю
наконец.
– Снова ты ерничаешь! Естественно, он у
тебя есть, как и у всех людей.
– Но в детстве, когда меня интересовал
этот вопрос, ты мне говорила, что его нет, и чтобы не смела интересоваться им.
Помню, у тети Светы как-то спросила, она мне начала рассказывать, так ты
услышала и поругала нас обеих. Жаль, тетя Света больше мне не пыталась
рассказать правду моего рождения, впрочем, как и я ее узнать.
Краем сознания понимаю, что звучу сейчас,
как обиженный ребенок, а не как состоявшаяся взрослая девушка. Ничего не могу с
собой поделать, лезет это из меня. Видимо, что–то психологическое, не закрыла
какой–то гештальт, взрастила неуверенность в отношениях с матерью и так далее.
Но я не могу себя остановить, откровенный разговор по душам нам не поможет, мы
пробовали не раз.
– Ужасно злопамятный ребенок, – цокает
мама, – и да, я запретила. Он все равно был далеко и не взял ответственность,
так зачем тебе давать ложную надежду?
Должно быть, мама боялась, что я захочу
разыскать отца или что буду всем рассказывать, кто он такой и где живет. Но мне
был интересен сам факт его наличия. Хотя, конечно, кто знает, может, позже я бы
и решила его навестить, особенно после очередной громкой ссоры с матерью.
– Ладно, проехали, могу понять твои
причины, – произношу, намекая на то, что не хочу ссориться, – но сейчас–то мне
зачем информация об отце? Я уже совершеннолетняя, он ни мне, ни тебе ничем не
поможет, срок подачи на алименты прошел, я даже институт закончила, полностью
самостоятельная личность по закону.
– Я тоже считала, что незачем он нам, что
толку с него, как с паршивой овцы, но, однако ж, он появился и очень настаивает
на встрече с тобой. Мол, на закате жизни осознал, сколько плохих поступков
совершил, а теперь жаждет вымолить прощение.
– Он что, преступник какой? Сидел? Потому
ты мне не рассказала о нем?
– Тьфу на тебя! Никакой он не преступник,
профессор наук, уважаемый человек! Ты такая умная в него, должно быть, я–то всю
жизнь простым поваром была.
– А он что, при смерти? Болезнь какая? –
все пытаюсь понять причину появления в моей жизни отца в столь позднем
возрасте.
– Да опять ты про болезни! Сплюнь три
раза! Все с ним нормально, и визуально, и так, я спрашивала. Мне тоже его речь
про исправление ошибок прошлого показалась очень странной.
– Тьфу–тьфу–тьфу, сплюнула, мам. Хорошо,
раз ты тоже не поняла, чего он хочет, то не буду утомлять. Надолго папаша
приехал в город?
– Сказал, навсегда. Переехал он сюда, на
пенсию наконец–то вышел, долго профессорствовал, устал. В своем городе разменял
жилплощадь и поделил ее поровну между сыном и дочерью от официального брака. С
женой они давно в разводе.
