Проходит несколько дней, я вся в
приготовлениях. После долгого и душевного разговора с мамой стало так легко,
как будто я тяжеленный балласт с себя скинула. Все–таки правы психологи, откровенные
разговоры идут на пользу, что не говори. Да и ближе у меня все равно никого
нет.
Внезапно объявившийся отец не в счет. В
сказки про совесть я не верю. Скорее всего он посчитал, что ему будет проще
переехать, может, со своей основной семьей разругался, не знаю. Да только
скучно совсем одному на пенсии, даже на профессорской. Вот он и решил поиграть
в новую игру.
Может быть, я не права, может быть, у меня
предвзятое отношение, и я не могу здраво оценивать поступки «папочки», но дело
в том, что в данный момент он у меня плотно ассоциируется с Демидом. Это не
совсем справедливо, у мамы своя история, у меня своя, но вот как есть.
Смотрю на часы, пора идти на прогулку. Я
вовсю пользуюсь неожиданным отпуском, нам с детьми нужно побольше гулять, а после
переезда, когда этим заниматься? Меня уже заочно взяли на работу. Вот он и плюс
маленького города.
Закрываю дверь, спускаюсь по лестнице,
игнорируя лифт, и в очередной раз останавливаю себя от того, чтобы схватить
телефон и почитать местные новости. Все–таки не все прекрасно и ровно в моей
душе, и Демид там все еще самая больная точка.
Я не могу понять, почему я не могу
сообщить отцу детей о том, что он будет родителем? И боюсь наткнуться на
очередной пост о шикарном отдыхе с «пузатой» Жанной. Ведь это будет лишним
напоминанием о том, что с тем ребенком возятся, с тем ребенком отец, того
ребенка никто не бросит.
Быстро смаргиваю подступившие слезы, я
генерирую рекордное количество влаги, это утомляет. И лучшего решения я все
равно не нашла, не бередить душу – это именно то, что нужно.
– Маргарита? Здравствуйте.
За своими мыслями я не заметила, как ко
мне подошел статный мужчина с сединой в волосах. Его лицо мне кажется смутно
знакомым, где–то я его уже видела, причем не один раз.
– Здравствуйте, – возвращаю приветствие на
автомате, а потом в моей голове включается лампочка. – Вы глава банка
«Сельстандарт», отец Жанны Мирошниченко.
– Волчанской, деточка, Волчанской. Моя
девочка не захотела следовать моде, взяла фамилию мужа. Пойдем, прогуляемся? –
произносит он и внезапно хватает меня за локоть.
Сбоку от нас вышагивает очень крупный
мужчина в костюме. Конечно, такой важный человек не может гулять по парку в
одиночестве.
– Куда вы меня тащите? Я буду кричать! – в
моем голосе проступают панические нотки, близость отца Жанны вызывает во мне
больше ужаса, чем последний разговор с Русланом.
– Тихо–тихо, мы просто присядем на лавочку
на боковой аллее. Не на обозрении ведь общаться, согласись, – голос мужчины
звучит спокойно и как будто даже излучает доброжелательность, вот только это
пугает меня еще сильнее.
– Хорошо, мы пришли, присели, о чем вы
хотели поговорить? – спрашиваю я, как только мне возвращают мою руку.
А у самой в голове панические мысли о том,
что позади лес, сбоку громила, который прикопает меня там быстрее, чем я успею
пикнуть.
– Расслабься, тебя никто не тронет, – Отец
Жанны словно читает мои мысли, – пока что. Демид мне поведал о твоей
беременности, меня это не устраивает. Как будем решать вопрос?
– Ч–что? Но как? Он ведь не мог, он не
видел, Руслан видел, он приходил, – я начинаю заикаться от испуга.
