Вижу, как на лице женщины мелькает догадка. И губы растягиваются в счастливой ухмылке от вида моей боли.
Она уже давно в курсе… Боже…
Какая же я дура…
– Значит, ты всё узнала? – Её вопрос не оставляет сомнений, что и она уже давно в курсе интрижки моего мужа.
Наверняка, поддержала его в этом. А может, ещё и поспособствовала сближению.
И взгляд, полный пренебрежения, опускается на Илью.
– Так даже лучше. Давно пора.
– Давно пора было поставить меня в известность… - Цежу, набирая в грудь побольше воздуха. – Но вам почему-то нравилось водить меня за нос.
– Демид тебя жалел. – Она выплёвывает.
Смеривает меня взглядом, в котором намешано слишком много эмоций. И я ощущаю себя пылью, не достойной её сыночка.
– Он слишком мягкий. А ещё благородный. – Выпячивает грудь, свято веря в то, что говорит. - Я-то ему давно говорила, что это Нина должна войти в нашу семью, а не ты.
− Значит, вы и с Ниной уже познакомились? – Улыбаюсь, хотя в груди всё просто печёт.
И я как будто сгораю заживо.
− Разумеется, Демид давно уже нас познакомил. – Закатывает глаза, стараясь подсчитать что-то. – Наверное тогда, когда понял, что у них всё серьёзно.
− Ну-ну, - горько бросаю, сглатывая комок, стоящий в горле.
Ни за что не покажу этой пиранье, как я уязвлена. И стараюсь говорить с ехидством.
− А у нас с ним, по всей видимости, была просто игра. Так, для того, чтобы скоротать время.
− Прекрати. – Марина Семёновна хмыкает, косясь на мальчика.
Всё-таки не хочет, чтобы он становился свидетелем наших разборок. Но и промолчать не может.
Слишком уж долго она ждала своего часа.
− Ты женила моего сына на себе. Околдовала его просто. Он как одержим был. – Шипит раздражённой кошкой. – А теперь, наконец, очнулся.
– Угу, именно так всё и было. – Кусаю губы.
Разуверять её – нет смысла.
− Спасибо за то, что, хотя бы сейчас не притворяетесь.
Все эти слова свекрови разъедают мне душу словно яд. И я больше не в силах слышать это.
Поэтому просто ставлю сына на ноги, надевая курточку. И на банкетке устраиваю. Напяливаю сапожки.
– Олеся, ты должна отпустить Демида. Он тебя не любит. – Свекровь зудит пилой, рассматривая меня сверху вниз.
В её глазах – холод, и я до сих пор не понимаю, как ей столько времени удавалось притворяться, если она так меня ненавидит.
– Я его не держу. – Жужжу молнией на сапожке сына, и выпрямляюсь во весь рост.
Встречаюсь взглядом с той женщиной, которая, как мне казалось, заменила мне мать. И бабушку моему ребёнку.
Вижу в её глазах пренебрежение. И лёгкую улыбку на губах.
Понимаю, что она рада, что всё так произошло. И теперь выдохнет с облегчением.
– Передайте Нине. – Кладу ключи от квартиры Острогорского на комод. И плотнее в пальто кутаюсь.
Не знаю, что буду делать дальше, но ни за что не покажу свою слабость свекрови.
И на развод как можно быстрее подать хочу.
– Знаешь, - она щёлкает замком на двери, распахивая её перед нами.
И выдыхает с облегчением. На лице – безмятежная улыбка.
– На твоём месте я не стала бы судиться с Демидом. Он и так был великодушен, когда принял тебя с чужим ребёнком на руках. И обеспечивал всё это время. Не лезь к его деньгам, у них с Ниной дочь растёт!
– Я и не думала брать у него деньги! – Выплёвываю, переступая порог квартиры, в которой, как я думала, нас с Ильёй встречали с радостью.
Ведь в последнее время наши отношения со свекровью наладились. А она, оказывается, просто ждала часа, когда Демид выставит меня вон.
