− Я заберу сына сейчас. – Оборачиваюсь к свекрови, чтобы у неё не осталось ни малейших сомнений в моей решимости.
И мешать не пыталась.
Я же подскакиваю к Илье.
Вижу, как загораются его глазёнки при взгляде на меня. И к груди прижимаю.
– Мамочка, ты приехала! – Обнимает меня за шею. Ластится, вдыхая родной запах. И волосами начинает играть. – Я соскучился!
– Я тоже соскучилась, родной, - прижимаюсь губами к пухлой щёчке. Провожу ладонью по жёстким тёмным волоскам, прикрывая глаза.
Ощущаю, как быстро стучит сердце.
− Всё хорошо?
− Да, мы с бабушкой Мариной играли в «Теремок». – Кивает на пальчиковый театр, разбросанный по ковру.
И я крошечную мышку поднимаю.
− Чудесно. Спасибо. – Поднимаю глаза на свекровь.
Ловлю её снисходительный взгляд
И кривую улыбку на намакияженном лице растягивает.
− Олеся, Илья отказался от ужина. – Говорит мне это таким тоном, будто в этом виновата я. – Заявил, что не будет есть тушёные брокколи.
− Он просто не привык к подобной пище. – Стараюсь говорить спокойно.
Не хочу нарываться на скандал, хоть Марина Семёновна прекрасно знает об этом. Питание в нашей семье – для неё больная тема.
И она так и не смирилась с тем, что я не держу фигуру и не придерживаюсь диеты, на которой она сидит даже сейчас, будучи на пенсии.
− Это ужасно! Ты пичкаешь мальчика абсолютно неполезной пищей! Вот мой Демид просто обожает брокколи! Оно способствует укреплению мужской силы! – Садится на своего любимого конька, не забывая уколоть меня побольнее.
Или просто так совпало?
− У Демида всё в порядке с мужской силой! Даже чересчур! - Огрызаюсь, поднимая сына с колен.
Не хотела вспоминать про измену мужа, но она снова так и встаёт перед глазами.
Вместе с Ниной.
Её правильным овалом лица, безупречной кожей и чувственными губами. Кто я такая, чтобы тягаться с девушкой на десять лет меня младше?
И слёзы снова подступают к глазам, готовясь вырваться наружу.
Надеваю на Илью джинсы. Стараюсь действовать быстро, но пальцы не слушаются.
Голос же свекрови зудит пилой.
И по нервам проезжает.
− Ты не готовишь правильную пищу! Хочешь вырастить из моего сына борова! – Фыркает, смотря на меня с презрением из полуопущенных ресниц.
Выдыхает сквозь зубы.
− Больше не буду. – Чётко выплёвываю.
Замечаю, как брови Марины Семёновны с удивлением взлетают вверх. И взгляд становится прищуренным, слишком цепким.
− Пусть Демиду готовит брокколи кто-нибудь другой. Что хочет и когда хочет. И потом наслаждается его мужской силой в полном объёме! – Добавляю, отворачиваясь к мальчику.
И молнией на детских джинсах жужжу.
– Мама, мы домой поедем? – Он обхватывает меня руками за шею. В его голосе - тонна усталости.
– Давай, идём скорее. – Уклоняюсь от ответа.
Просто не знаю, как сказать сыну, что дома у нас больше нет. И идти некуда.
Подхватываю его на руки, проскальзывая мимо матери мужа в прихожую. И огненный взгляд на своём лбу ощущаю.
Как будто огнём печёт.
– Олеся, ты видела Демида? – Голос свекрови ввинчивается в сознание ультразвуком.
Заставляет поднять на неё глаза. И сердце начинает биться в грудной клетке набатом, разрывая рёбра.
Мне бы солгать. Ответить уклончиво, но не получается.
Щёки горят румянцем, выдавая меня с потрохами. Отпираться просто не имеет смысла.
– Да. – Киваю, и руки предательски дрожать начинают. Хотя я была уверена, что уже спокойно реагирую на измену мужа и перемены в своей жизни. – И лучше бы этого не было…
