– В отпуск решила съездить, отдохнуть. - Стараюсь придать голосу уверенности. А ещё улыбаюсь снисходительно.
– В апреле? Это ж куда, если не секрет?
– В Арабские Эмираты. - Выдыхаю, а сердце отчаянно колотится. Не люблю лгать, но приходится. А ещё кровь шумит в ушах так, что закладывает.
– Одна, или с сынишкой? - Вопросы сыплются на меня как из рога изобилия. И скулы сводить от фальшивой улыбки начинает.
– Да, с Ильёй. Он же заграницей ещё ни разу не был. - Навешиваю на лицо небрежное выражение. И сумочку с паспортами крепче к себе прижимаю.
– А Демид Олегович? - Сплетницы не унимаются. Приторно улыбаются, пронимая меня любопытными взглядами.
– У супруга, к сожалению, много работы. - Вздыхаю горестно. - Он останется дома.
– А, понятно... - Переглядываются загадочно.
У меня же внутри всё клокочет от ярости. И дыхание сбивается.
Они знают! Я вижу, что они всё знают!
Закусываю щёку изнутри, чтобы сдержаться. Боль отрезвляет. Придаёт злости.
Боюсь, что сейчас разревусь прямо у них на глазах.
Признаюсь в слабостях. А ещё дам лишнюю пищу для размышлений.
Поэтому просто взмахиваю рукой на прощание, а ещё и выдыхаю с остервенением, когда рядом тормозит наёмный автомобиль.
– Поехали быстрее, - молю водителя. Диктую адрес свекрови, а ещё к окну отворачиваюсь.
Замечаю в замутнённом стекле свою помятую физиономию. Всклокоченные волосы, размазанный макияж и глаза полные боли.
Только тогда ощущаю, как по щекам беззвучно текут слёзы. Превращаются в ручейки, струясь ломаными линиями по скулам и подбородку.
– Что-то случилось? - Водитель смотрит на меня с беспокойством. Хмурит брови, отмечая мою опухшую от слёз физиономию. - Чем я могу вам помочь?
В его глазах такая теплота, что я дёргаюсь.
А ещё отчаянно хочется рассказать ему обо всём. И на плече поплакать.
Какая-то странная реакция на совершенно чужого человека...
– Нет, спасибо. - Некрасиво шмыгаю носом.
Начинаю рыться в своей сумочке в поисках носового платка, но мужчина срабатывает на опережение. И пачку бумажных платочков подаёт.
Улыбается так искренне.
– Если захотите, можете рассказать. - Переключает передачу, сворачивая на другую улицу. И быстрый взгляд на меня бросает. - Вам легче станет, да и мы больше никогда не увидимся.
– Как вас зовут? - Поднимаю на него глаза, полные слёз.
Шмыгаю носом, утирая слёзы платком. И мужчину пристальным взглядом сканирую.
Мужик как мужик. Обычный. Таких на улицах – пруд пруди. Мимо прошла бы и не заметила.
Но отчего тогда непреодолимо тянет поговорить с ним? И историю своей жизни вывалить?
Психолог он хороший, что ли?
Или это просто от безысходности?
Друзей-то и родных у меня нет. Только тётя, но и её я давно не видела. Демид запретил общаться со всеми.
И лично проконтролировал, чтобы у меня остался только он и сынок.
– Игорь. - Отбрасывает прядь иссиня-чёрных волос со лба. И я мысленно подсчитываю, сколько ему лет.
Наверное, не меньше сорока. А ещё - очень усталый взгляд добавляет возраста и мудрости.
И почему – то действительно тянет ему всё рассказать…
– А меня - Олеся.
– Вот и познакомились... - Бросает на меня тёплый взгляд. Отмечает след от обручального кольца на пальце и, кажется, понимает всё без слов. - С мужем поссорились?
– Расстались. - Обрубаю жёстко.
Вижу, как мужчина прищуривается. Выдыхает с каким-то надрывом, начиная барабанить пальцами по рулю.
И отворачивается поспешно.
– Может, ещё помиритесь? - Его голос кажется тихим, каким-то глухим. - Милые бранятся, только...
