«У тебя есть я», — спокойно и уверенно говорил ей человек в ночи, голос его звучал убаюкивающе, и у неё уже не было сил ни думать, ни сопротивляться. Как же хорошо, что Майкл сейчас такой добрый, такой нежный, он для неё сделает что угодно, он самый лучший, просто не нужно его сердить, вот и всё. У него очень тяжёлая работа и такие сложные проблемы, а она, Лина, совсем ничего не делает, чтобы помочь их решить. Она ничего не делает, чтобы его спасти...
Она уже не понимала, Майкл ли это говорит, или она сама так думает — всё казалось зыбким и нереальным, кроме его ласковых прикосновений. Лина прижалась щекой к его ладони и улыбнулась. Её клонило в сон.
Наутро она уже не была уверена, что это ей не приснилось. Майкла в квартире не было, и телефон её лежал там, где она оставила его вечером.
Но история переписок была пуста, а в телефонной книге остался только номер Майкла. Наверное, удалила в полусне...
Лина медленно кивнула. Да, так будет правильно.
Но тут же вздрогнула. Правильно? Её вдруг точно кипятком ошпарило. Как вчерашнее могло быть правильным? И Альберт, и Роджер её ревновали — даже друг к другу. Они шутливо препирались, но ни один из них не стал бы тыкать её лицом в телефон, как обгадившегося котёнка. И пугать, и обзывать всеми этими гадкими словами...
Но тут же она вспомнила, как был ласков Майкл после ссоры. Что могут знать о любви эти дураки-мальчишки? Майкл зрелый, состоявшийся мужчина — конечно, он знает, о чём говорит. А что ночью... накричал... Это потому, что он слишком сильно её любит. Боится потерять. Он же сам так сказал. Конечно, он просто сорвался, он же потом так нежно просил прощения, он очень-очень её любит. Обожает и боготворит.
Лина повторяла это снова и снова, старательно замазывая тональником синяк на скуле. Пальцы её мелко дрожали.
На работу она ехала полная решимости забрать дешифратор и наконец-то помочь Майклу — как и подобает любящей женщине.
День, к сожалению, выдался сложным — Джулиус, похоже, встал традиционно не с той ноги и доводил придирками весь офис. Лине доставалось больше всех, пока в итоге она не расплакалась, спрятавшись на офисной кухне. Близился вечер, дешифратор она так и не достала, и думать о новой встрече с разгневанным Майклом ей было страшно до дрожи. Да, она могла поехать к сестре, но в любом случае это только отсрочка. Лина чувствовала себя загнанной в угол, и даже мантра насчёт безусловной любви Майкла не могла её успокоить.
Через пару минут, немного приведя себя в порядок, она вернулась на рабочее место. Слой пудры не мог скрыть недавних слёз.
Недовольно хмурясь, Джулиус окинул её взглядом и произнёс — неожиданно мягко:
— Отправишь письмо — диктофон у тебя на столе. И после этого можешь ехать домой.
Лина кивнула, но внутренне похолодела. Домой? Сегодня она предпочла бы работать до последнего, чтобы все ушли и забыли, что она вообще существует.
...Печатать быстро не получалось — пальцы дрожали, а мысли то и дело возвращались к Майклу. Она почти была готова признаться себе, что боится его и разумнее всего держаться от него подальше — но настойчивый внутренний голос раз за разом твердил, перебивая сомнения: «Он любит меня, он просто сорвался, у него действительно очень сложный период сейчас. И вообще он сказал, что больше этого не повторится».
— Давай-ка бросай это безнадёжное дело и иди выпей чаю. — Руки Альберта легли ей на плечи, побуждая подняться. — Я тут уже минут пять стою и смотрю, как ты три слова набираешь. Пока ты носик попудришь, я всё уже сделаю.
