18. Глава 17. Ультиматум
– Это папин дом! Ты к нему не имеешь никакого отношения, мерзавец, – пришла в ярость я. Эти двое держались так нагло, что мне сложно было не вестись на их провокации. – Куда вы дели мою дочь? Верните, и я обещаю, что этот инцидент останется между нами.
– О как! Смотри, Белка, она мне ещё и условия диктует! – он издевался надо мной, и я была потрясена его новым, для меня, образом. За все годы Андрей ни разу не показал себя вот таким: жестоким, холодным, циничным.
А подруга?
Белка всегда ходила за мной по пятам и заглядывала в глазки. Но я никогда не относилась к ней высокомерно. Даже в детстве, когда её мама работала у нас поваром, никогда между нами не было неравенства. Да и потом, когда она приехала в город, я же ей помогала во всём, как подруге. Почему же сейчас она смотрит на меня так враждебно?
– Что я вам сделала такого болезненного, что вы меня так ненавидите? – вырвалось у меня, в отчаянии.
– Что ты сделала? – зачем-то переспросил Андрей, сверля меня взглядом сквозь приспущенные ресницы. – Да ничего! Тебе просто не повезло родиться у богатого папеньки, который скопил своё состояние нечестным путём.
– Не смей говорить про папу таким тоном! – рассвирепела я. – Он всю свою жизнь отдал для блага людей. Ты ему в подмётки не годишься!
– Ха-ха-ха! Святая простота… – издевался он. – По вине этого козла я остался без матери слишком рано. И, в отличие от тебя, у меня богатого папочки не было. Мой вот, от горя спился, и меня воспитала тётка. И у меня ничего не было. Ни-че-го! – его глаза сверкали, а голос звенел. – мне оставалось только учиться и надеяться, что смогу помочь людям, живущим в Дзержинске и умирающим в молодом возрасте от рака. А когда получил образование эколога и смог на практике вернуться на комбинат, где работала мать, я поднял в архиве документы и нашёл подписи тех, кто принимал очистные сооружения. И там была подпись твоего папочки, будь он неладен. Это он возглавлял ту комиссию.
Вот тогда и поклялся, что отомщу ему… – он сам того не замечая, мерил шагами кухню, а я с ужасом слушала ту ахинею, которую он нёс сейчас. Мозг отказывался воспринимать, что такое возможно. Казалось, что этот сюжет взят из какого-то фильма, настолько всё, что он говорил, не укладывалось в голове.
Невероятно хотя бы то, что человек в далёком прошлом решил отомстить отцу, не разобравшись толком в причинах смерти своей матери. Ему проще было взять одного из членов комиссии, чтобы обрушить на него свою месть. Но при чём здесь я и моя дочь?
– А теперь, – проговорил он торжественно и сделал паузу, пристально глядя мне в глаза. В ушах нарастал звон, и я испугалась, что упаду. Поискала взглядом стул и, сделав шаг, осела на него. Способность воспринимать его речь вернулась. – Пришёл час заключительного аккорда! Я получу компенсацию за своё обездоленное детство, а ты, дорогая, вкусишь, каково это — жить без отцовского попечения и его денежек.
– Ты безумен, – покачала я головой, не зная, что можно возразить человеку, если он делает выводы на основании несочетаемого. – Ты пытаешься сложить солёное с горячим и делаешь на основе этого заключение. Но, даже если ты винишь в своих бедах отца, то при чём здесь моя дочь и я?!
– Солнышко, – подошёл он к Белле, – ты у нас тут врач… Я безумен? – заглянул он ей в глаза. Та доверчиво прижалась щекой к его руке и нагло посмотрела на меня.
