Взволнованные и чуть раскрасневшиеся. Мама выглядит так, будто только что бежала марафон, а у папы выражение лица, которого я никогда прежде не видела - его обычные решимость и воля, но с примесью страха.
- Алина! - мама бросается ко мне и обнимает, словно стремясь убедиться, что со мной всё в порядке.
Как в детстве, когда я падала с горки или с велосипеда - тогда они смотрели на меня точно так же.
Ощущаю её дрожь, и это меня это отрезвляет - мое бегство было чуточку безответственным. Но мне нужно было остаться одной и пережевать внутри все случившееся.
- Мы так волновались!
Папа тоже порывисто обнимает меня, буквально выдирая из маминых рук, а, отстранившись, придирчиво осматривает, отодвигает нижнее веко и переворачивает запястья, как будто проверяет, не сделала ли я с собой что-нибудь.
Так вот что они подумали! И вот почему такие испуганные.
- Пап, ты чего! - протестую возмущенно, хоть и слабо. - Как ты мог такое подумать?
- А что я должен был думать? - ворчит, но заметно, что он испытывает облегчение.
- Ну точно не это! Я же твоя дочь, а значит, образец благоразумия.
Он невольно хмыкает - ему приятны мои слова.
- Простите, что сбежала вот так. Я просто не могла там оставаться, в том ужасе. Все эти взгляды, перешептывания, эта женщина, Иван… - я ежусь от одних воспоминаний. - Но я в порядке и никаких суицидальных мыслей у меня нет, - пытаюсь успокоить их, и я действительно, в норме.
Почти.
- Это был кошмар наяву, - соглашается мама, снова обнимая меня. - Бедная моя девочка. Не представляю, что ты чувствуешь.
- Вряд ли вы чувствуете что-то сильно другое, - пытаюсь улыбнуться.
Эта гадкая сцена у алтаря была шоком для всех, кто там был.
Родители обмениваются взглядами. Мама берет меня за руку и ведет обратно к дивану. Садится рядом и притягивает мою голову к своей груди, оберегая и утешая. И в этот жесте столько любви, что у меня в горле снова образовывается комок. И становится не так важно, как я чувствую себя сейчас, важно, что они рядом, что они готовы выслушать меня, поддержать, и, если понадобится, защитить и порвать за меня всех. В такие моменты семья - это единственное, что действительно имеет значение.
И сегодня моя семья могла - должна была - пополниться на еще одного человека, ставшего любимым и близким. Но…
Зажмуриваюсь, не позволяя себе вернуться в тот кошмар даже мысленно.
- Что ты теперь будешь делать, дочка? - спрашивает меня мама полным заботы голосом.
Приподняв плечи, качаю головой - я не знаю, что ответить, не знаю, что делать. В голове всё смешалось, и даже мысль о том, что меня ждет уже завтра, пугает.
Нужно встречаться с Иваном, говорить с ним. Смотреть ему в глаза, слушать оправдания и думать, лжет он или нет. Так хочется верить, что нет. Верить, что Иван не предавал меня, что все это какое-то жуткое недоразумение, что все еще можно исправить.
Но потом я вспоминаю его лицо, и надежды лопаются.
Я бы ни за что не поверила этой Ларисе, и я не верила ее словам, когда она нападала на Ивана с обвинениями, но я поверила тому, как он вел себя, увидев ее - он испугался! Он был так испуган, что его буквально парализовало с первой секунды, как она появилась на поляне. Он не дышал, не моргал - окаменел, - лишь таращил глаза, не зная, что сказать.
Будь все, что она говорила, ложью, он бы не стоял истуканом, не смотрел молча, как она все рушит, позорит при всех его и меня, а возразил бы, заткнул ей рот, прогнал прочь.
