Он это сделал, да, но уже потом, когда было уже поздно - своей реакцией он выдал себя. И я не могла это игнорировать.
Маска животного ужаса на его лице до сих пор у меня перед глазами. Это было лицо человека, которого поймали на месте преступления с поличным.
- Ничего не надо делать, - отвечает за меня папа, его голос звучит уверенно и категорично. - Просто выгоню этого пса шелудивого и все. Уволю его из фирмы, отниму все, что дал, и сделаю так, чтобы он никогда больше не нашел работу в нашем бизнесе. Ни здесь, ни где в мире! Пусть осваивает другую профессию и ищут других доверчивых дураков!
- Не руби с плеча, Марат, - снова осаживает его пыл мама. - Сначала надо разобраться. Может, эта Лариса солгала, и ребенок вовсе не от Ивана.
- Да говорил я с ним! И с этой… Ларисой, - после недолгого молчания произносит папа, и я поднимаю голову, как и робкая надежда во мне.
- И? - приходится подтолкнуть его, потому что он вновь замолкает.
- Мутная история, - хмурится папа. - Он, конечно, утверждает, что это все бред, что ребенок не его. Готов клясться чем угодно, что он не виновен. И кажется искренним. Уж я на него давил, будь здоров.
Мы с мамой киваем - представляем себе.
- А Лариса верещит, что это он лжец, и что она готова сделать любой анализ на отцовство, и тоже при этом выглядит очень уверенной в том, что говорит. Честно, дочь, я не знаю, кому из них верить.
Опускаю голову - вот и я.
- Его мать что-то невразумительно мямлит, сестра, вообще, загадочно ухмыляется, как будто радуясь скандалу. Даже захотелось ей по заднице надавать - отвратительная девица.
- Нет, она нормальная, просто возраст переходный, - заступаюсь я за Ингу. - Но в любом случае мне придется поговорить с Иваном, папа.
- Да о чем с ним говорить? Он влез к нам в доверие. Он почти влез в мою семью! А сам…
- Мы пока ничего толком не знаем, - неожиданно защищаю его я.
И это парадоксально - сама я, головой, понимаю, что всё говорит за то, что Иван - предатель, но сердце не хочет мириться с этим.
И хоть я сбежала со свадьбы, отменив ее, внутри меня тлеет надежда, что все как-то разрешится.
Я выслушаю его, я проверю все факты, и, если он не врет, мы попробуем снова. Если же он предал меня, я не стану его жалеть.
- Мне и знать ничего не надо! Как хорошо, что вы не успели расписаться, - продолжает папа излишне эмоционально. - Вовремя эта девица появилась. Теперь проблем меньше.
Я смотрю на него, а потом опускаю голову, только сейчас осознав, что натворила.
- На самом деле… - шепчу еле слышно. - Мы успели.
Они оба одновременно выкрикивают:
- Что?!
- Как расписались? - распаляется папа - он у нас темпераментом не обделен. - Нет же. Вы не ставили подписи в книге записи, значит, вы не женаты.
- Это выездная церемония, папа… - напоминаю вяло.
- Выездная, но по статусу официальная. Мы же обсуждали это, дочь. Я сразу сказал, что не согласен на бутафорскую церемонию, не стану устраивать фальш-представление перед своими гостями. Сейчас в Москве немало мест, где выездную регистрацию можно организовать совершенно официально, с записью в их амбарной Книге.
- Да, - тихо бормочу. - Но этот отель не входит в список таких мест.
- Как не входит?! Вы же сказали, что…
- Мы обманули.
Мой голос становится еще слабее, он едва слышен, потому что мне чудовищно стыдно за свой обман, стыдно, что согласилась пойти на эту маленькую ложь.
