Я захлопала глазами, не понимая, что он имеет в виду. Но какой-то виноватый вид был и вовсе ему не свойственен. Так что я вдруг почему-то сильно испугалась.
– Фимка, помнишь, мы говорили, почему черные отшельники уходят из мира?
– Чтобы не представлять опасности для окружающих.
– Верно – Он вздохнул и устало опустился на стул обратно. – Отшельниками становятся лучшие из магов. Именно потому что они лучшие. Ты переходишь определенную границу, после которой уже не можешь контролировать рост резерва. Ты видела, как я сбрасываю излишки. Прости, что говорю тебе, но ты будущий черный отшельник.
Я превратилась в камень. Голова вдруг стала такой пустой и звонкой, что в ней было слышно эхо.
– Фим, в великих знаниях – великая печаль. Есть определенный рубеж, пересекать который не стоит. Именно поэтому почти все отшельники преподают в академии, пока могут. Они смотрят на учеников, стараются сделать так, чтобы студенты учились, но не переходили грань, за которой дорога в один конец. В этом есть главная несправедливость мира. Став лучшим, ты продаешь себя магии. Перейдя грань, назад не вернешься. Можешь учиться, расти, становиться великим. Но конец будет один. Отшельничество. Безумие. Смерть. И прости, родная, но это и твое будущее тоже.
Нет, этого просто не может быть! Не со мной, я молода, впереди вся жизнь еще. Мне был обещан парень, который сведет меня с ума и с которым будет незабываемая любовь. Карьера, должность, почет, величие. А не забвение в кривой хижине на уровне облаков. Разве это может быть правдой? Разве может?
Я поглядела учителю прямо в глаза. Может, он уже сошел с ума, вот и пугает меня?
Но в его карих очах по-прежнему светился ум.
– Это ошибка. Ну точно, ошибка.
– Нет, Фим, ошибки нет. Прости.
– Но зачем?! – крикнула я, вскакивая. – Зачем вы взялись меня учить тогда? Зачем продолжили наполнять мой резерв? Вам было скучно? Вы хотели создать еще одного отшельника?
– Я не хотел тебя брать, Фима. Но, к сожалению, когда ты пришла ко мне, ты уже вышла за грань.
– Что?..
– Ты раскачала свой резерв до таких высот, что обратного пути на тот момент уже не было…
Я рванула прочь из дома. Находиться там мне было невыносимо. И Гром меня не останавливал.
Неслась вверх, к хребту, прыгала по скалам, лезла все выше. Когда ноги стали плохо находить опору, я выпустила крылья и взмыла в воздух. Я летела вверх, ища самый высокий из пиков, такой, куда никто не заберется.
Ко мне присоединился мой старый знакомец сокол, но, считав мое состояние, он испарился.
Мне удалось сесть на небольшую площадку под самыми облаками. И лишь там я разревелась. Громко, не стесняясь, отпуская слезы. И теперь крылья хлопали, подтверждая мои эмоции, жалкие, беспросветно тошные, потерянные.
А потом я орала от бессилия. Срывала связки, выла.
И поймала свою первую молнию.
Это случилось как будто случайно. Грянул гром – обычный, из тех, что частенько случаются на хребтах. Сверкнуло совсем рядом. И я, словно обидевшись на погоду, вытянула руки и схватила эту яркую вспышку.
Она жглась, но вполне терпимо. Трепыхалась в руках, пыталась вырваться, билась, сверкала. Но я держала крепко. Рычала злобно, стискивала пальцы. Говорила себе, что если удержу ее сейчас, то все будет хорошо, я стану такой могущественной, что даже черные отшельники мне будут не указ. И когда осознала, что держу в руках настоящую молнию, приручила ее, поработила, заставила быть своей, тогда я разжала пальцы и толкнула ее в воздух.
