Подойдя ближе к столу, я повторно осмотрела книги, удивляясь чудесам издательских творений. Вернер Шибелер – отсвечивало имя автора одного из произведений. Скептически настроено я все же решила найти хоть какую-то информацию о нем в интернете. К сожалению, кроме «дипломированный физик, профессор, доктор естественных наук», что уже было написано в аннотации к его книге, я ничего нового и стоящего найти не смогла. Либо это псевдоним настоящего физика, либо это все обычная научная фантастика. Второй вариант казался мне более реальным. Из размышлений меня вырвал звонок в дверь. Я услышала, как папа открыл ее и поприветствовал кого-то.
–Аня, к тебе пришли! – крикнул отец, но смысла в этом не было, я увидела своего гостя уже сама.
–Привет, Аня, я пришла поговорить, в последнее время на меня многое свалилось, и я не хочу оставаться в этот момент одна, может прогуляемся? Пожалуйста. Я подожду, пока ты соберешься, – поникнув, произнесла Полина. Лишь кивнув в ответ и не проронив ни слова, я начала быстро искать в своем шкафу, что мне надеть. На данный момент я понимала, что мои тайны и загадки подождут до лучших времен.
Натянув светлые джинсы и розовую футболку, я, не придавая особого значения своему неотесанному виду, вежливо вытолкала Полину из комнаты. Хватая джинсовую куртку у самого выхода, я крикнула родителям, что скоро вернусь, и поспешно удалилась из своей домашней крепости.
Спустя время мы с Полиной уже мирно шагали по парку, окутанному свежестью и запахом едва скошенной травы. Как странно видеть всегда позитивную девушку такой грустной и даже рассеянной. Усевшись на излюбленную лавочку, я обняла подругу.
– Рассказывай, – лишь тихо произнесла я.
– Мама сильно больна, у нее обнаружили развивающуюся опухоль. Папа, узнав об этом, опять начал пить, и в нашем доме теперь совсем неспокойно, – всхлипнула Полина, вытирая своими ладошками слезы на щеках, – как ни странно мама теперь по-другому к этому относится. Наверное, понимает, что папа за нее очень волнуется, но я все равно не могу прийти в себя после всего этого. Хуже всего даже то, что точно не известно поможет ли маме лечение. Я все чаще думаю, а что будет, если ее не станет? А что будет с папой? Каким интеллигентом он был, и кем он станет, если не прекратит пить? Мне страшно думать о дальнейшей судьбе моей семьи. Но тяжелее всего находиться со своими мыслями в одиночестве.
– Полина, я слышала, что на ранних стадиях это лечится, ты думаешь, твоей маме не поможет лечение? Будь уверена – поможет! А папа, думаю, перестанет пить, после того как поймет, что не все так плохо, – я старалась говорить мягче, чтобы вселить своими словами надежду в Полю.
– Я не знаю, понимаешь? Не знаю, насколько тяжела болезнь и можно ли остановить ее развитие. Надеюсь, папа сможет взять себя в руки. Одна я не вынесу этого всего, понимаешь? Можно ли мне немного, буквально день или два погостить у тебя? Мама уезжает в гости к бабушке, а видеть папу в таком состоянии я не хочу. Я пойму, если ты не сможешь принять меня, я рада уже тому, что ты рядом. Спасибо тебе за все, – протараторив все, белокурая девушка крепко обняла меня, попутно вытирая слезы о мою любимую футболку.
– Да, конечно, я спрошу у мамы, думаю, она не против ночлега. Знаешь, многие живут с этим, многие лечатся, многие задерживают развитие болезни. Я думаю, не все потеряно, но если тебе понадобится помощь, то ты знаешь – я всегда буду рядом! – шепотом говорила я, надеясь, что она услышала каждое мое слово, несмотря на свои всхлипы.
