Предел Чандры - страница 23

Эмиль снял очки и устало протер глаза. Он не хотел в этом признаваться, но, кажется, он зашел в тупик, продвинуться дальше в переносе сознания не удавалось. Нужны были опыты, нужно было рисковать и опробовать технологию в действии. Но клиенты, сознание которых он с такой старательностью сохранял на облака, делали это не потому, что хотели, но могли. И ни один из них не пустил свое второе «я» в вольное плавание, предпочитая спящий режим и ежемесячную синхронизацию. Они заплатили хорошие деньги, сделали копии своих сознаний, но не верили им или боялись. Как же, ведь у того цифрового парня есть данные всех счетов и паролей, ему не нужна записная книжка и биометрия, он знает информацию обо всех офшорных компаниях и операциях, о сделках с переуступками, этому парню известны контакты любовниц и дни рождения детей.

Наверное, большинство его клиентов мечтало о том, чтобы его эксперимент не сработал и двойник не обрел самостоятельность, но забвения они боялись больше. Они отчаянно пытались продлить свою жизнь, делая множественные операции по трансплантации органов и переписывали ген за геном в попытке обмануть рак, Паркинсона и Альцгеймера.

Другие были настоящими цифровыми гиками, которые могли себе позволить место на облаках, и не могли себе позволить роскоши не поддаться веяниям времени и примеру не менее успешных и богатых друзей. Для них это было, как выстоять в долгой очереди и приобрести очередной айфон, хоть и безумно дорогой.

Эмиль за прошедший год осуществил более двадцати операций по извлечению сознания. И ни одна из них не была завершена до конца, ни один из этих избранных не позволил своему второму «я» зажить собственной жизнью. Но все они с нетерпением ждали возможности увидеть новые тела, в которые будет закачано их сознание, случись с ними что-то неприятное, например, смерть. Отчаянный парень, готовый рискнуть всем, не страшившийся участи умереть молодым – вот кто ему был нужен, но такие ребята не зарабатывали миллионы, в отличие от тех, что до самой смерти сидели в удобных кабинетах с видом на реку, или умирали в результате несчастного случая при занятии экстремальными видами спорта.

На дисплей очков выскочило уведомление. Как он мог забыть: на следующей неделе его и партнеров ожидает встреча с инвестиционным комитетом. Фондам, что вложились в его рискованное предприятие, хотелось знать, каких они достигли результатов и имеет ли смысл поддерживать проект и дальше. Особенный интерес питали те из инвесторов, кто успел оцифровать себя, а также пенсионные фонды, которых, в свою очередь, поджимали регуляторы, недовольные инвестициями в столь рискованный проект. Эмиль всегда с иронией думал о том, что пенсионные фонды должны обладать немалым мужеством, чтобы вкладывать средства в проекты, целью которых являются коренные преобразования в смертности населения, что поставит фонды в незавидное положение, когда пенсионеры, вышедшие на пенсию двадцать лет назад, вдруг массово перестанут умирать, и с каждым годом придется платить им все больше и больше. «И пенсионный возраст дальше не поднимешь, – подумал он, – ведь нельзя же, чтобы пенсионный возраст был выше среднего возраста дожития».

Впрочем, это не его дело. Ему нужно думать о том, как двигаться дальше, как суметь переместить сохраненные эго клиентов в искусственно синтезированные выращенные тела, все до единого красивые и накачанные, с большими бицепсами и не только. И заставить эту конструкцию работать, думать, говорить, есть, пить и совокупляться.