Именно поэтому ему было плевать на итоговый счёт интеграции в этот день. Майя же ощутимо нервничала — Уилл давно заметил, что она с упоением прикасается сама, но на ответные ласки чаще реагирует вяло или даже отталкивает. Стеснительность? Или какие-то внутренние убеждения? В общем, Майя заметно расстроилась, когда Пальме объявил результат интеграции: «Шестьдесят один».
Уилл обрадовался, но в первую очередь не тому, что сегодня случится секс, а фактическому допуску к выходу в открытый космос. Важная веха в подготовке юнита, ещё, безусловно, не означающая окончательный успех, однако новый уровень вселял надежду.
До квартиры шли, обсуждая первый настоящий космический полёт на «Лисе», который был назначен на следующий день. В аналоговом истребителе больше не было нужды — Уилл написал майору Смиту об отмене утренней практики, взамен получил команду получить новую лётную форму и явиться за час до назначенного времени на инструктаж.
— Слушай, мы же выйдем в космос, — неуверенно заговорила Майя, когда они оказались в квартире, — может, ну его…
— Это всё равно произойдёт, смысл откладывать? — улыбнулся Уилл. — Нам до восьмидесяти процентов ещё очень далеко. Только потом выведут в строй.
Слабо улыбнувшись, Майя ушла в ванную: так и не дала окончательного ответа. Несмотря на самопроизвольно подступающее возбуждение, Уилл не собирался настаивать. Насчёт себя сомневаться не приходилось, работала физиология, а вот Майей, похоже, двигал в основном долг — она первой начала игру лишь из отчаяния, а сейчас всё зашло слишком далеко.
С другой стороны, без совместимости и взаимной симпатии добиться показателя интеграции выше шестидесяти процентов, особенно с учётом «чужого» корабля, вряд ли бы удалось. Значит, Майю в первую очередь останавливает стеснительность — лучше сделать скидку на возраст.
Уилл решил провести остаток вечера у себя, но через четверть часа в дверь его спальни постучались: на Майе было одно бельё, её влажные после душа волосы казались гораздо темнее. Но в светлых глазах горел странный огонь — Майя ринулась в комнату и, взяв лицо Уилла в ладони, поцеловала. Это был их первый настоящий поцелуй — настойчивый, резкий и отчаянный. Сначала Уилл ошалел, а потом уступил напору: эмпаты всегда знают, что нужно делать, и Майя сделала так, что сомнения растворились в желании. Можно было не сдерживаться, но Уилл всё равно старался не торопиться — желание Майи приблизить развязку казалось неправильным.
От волос Майи пахло морским бризом, её губы были сладкими на вкус, а пальцы умело расстёгивали брюки, но Уилл аккуратно остановил девушку: не хотел, чтобы процесс был механическим. Водил ладонями по её бархатистой коже, не стремясь раздеть, целовал шею, и Майя вдруг подчинилась, отдав инициативу Уиллу.
Аккуратно подтолкнув её к кровати, Уилл полностью перехватил контроль и потянул майку Майи вверх. Напряжённые светло-розовые соски манили, но Майя, поморщившись, не позволила их приласкать. Уилл не расстроился и, пока не уложил её на постель, снял трусики. Паховые волосы тоже были светлыми, без мешковатой форменной одежды фигура Майи казалась гармоничной и привлекательной. Уилл покрывал поцелуями грудь, обводя кончиком языка ареолы сосков, гладил по внутренней поверхности бёдер. Почувствовал, что Майя готова, когда его губы спустились ниже, к животу — она невольно прогнулась, словно призывала.
