ГЛАВА V
Несомненно, Джулсом двигали исключительно благородные мотивы, он трезво оценивал свои возможности и пытался уберечь меня от неминуемых разочарований, а его подкупающая искренность заслуживала всяческого уважения, но парень и не догадывался, что подобные высказывания действуют на меня сродни красной тряпке. Пусть и в несколько иной интерпретации, но мне уже приходилось слышать практически тождественные соображения, и у меня сформировалось стойкое неприятие такого сорта доводов – я страстно желала вступить в войну против всего мира, и первыми жертвами, принявшими на себя основной удар, стали мои родители. К тому времени, когда отец возвратился из рейса, мое поведение стало совсем неуправляемым, и мама понимала, что своими силами ей со мной не справиться. Между тем семимильными шагами приближался моей отъезд в столицу, и тетя Лена Маркелова, громкий скандал с участием которой в последнее мгновение удалось предотвратить, уже подыскивала мне жилье. По замыслу родителей на протяжении четырех лет в университете мне предстояло снимать квартиру в складчину с Симкой и еще двумя студентками, но я уперлась рогом в землю, безапелляционно заявив о не подлежащем обсуждению решении делить жилплощадь с Джулсом, чем привела маму в бешенство, а отца и вовсе вынудила впервые за семнадцать лет поднять на меня руку. Правда, до физического насилия дело так и не дошло – ударить меня отец не смог, но уже сам факт того, что он собирался влепить мне оплеуху, говорил о многом. Бабуля с дедом хором увещевали меня одуматься, но мой затуманенный разум был глух к их воззваниям, и я продолжала стоять на своем. Напрасно родители надеялись, что у Симки получится меня разубедить – наши и без того прохладные отношения с когда-то лучшей подругой окончательно дали трещину. Во-первых, Симка ни сном, ни духом не ведала, что мы с Джулсом целый год перезванивались и переписывались, и к обрушившейся на нее лавине шокирующей информации оказалась откровенно не готова, а во-вторых, она лучше кого-либо другого понимала, насколько далеко я способна зайти в своих безумствах. Я тайно подслушала обрывки диалога, состоявшегося у мамы с Симкой сразу после моей встречи с подругой, и меня до глубины души поразила удивительная смесь мудрости и деликатности, совершенно не свойственная острой на язычок Симке.
–Теть Люда, запретами вы ничего не добьетесь, – убежденно доказывала Симка, – отпустите Рину в свободное плавание, она все равно поступит по-своему, но разве вы хотите, чтобы она видела в вас злейшего врага? Она не простила вас за Эйнара и, наверное, не скоро еще простит, а теперь вы сами даете ей повод возненавидеть вас с новой силой.
–То есть по-твоему это нормально –в семнадцать лет сожительствовать с парнем? – обличительно воззрилась на Симку мама, – неужели твоя семья одобрила бы этот разврат?
–Нет, ну что вы, конечно, нет! – затрясла рыжеволосой головой подруга, – но вы не сравнивайте меня и Рину, она… Я не знаю, в ней как будто не осталось ничего от прежней Рины, она смотрит на вещи иначе. Теть Люда, я к чему веду, Рина ни перед чем не остановится, даже если вы ее на замок закроете или на цепь посадите. Не дай бог, она что-нибудь натворит, а виноватыми окажетесь вы с дядь Витей.
–Сима, я не могу спокойно наблюдать, как моя единственная дочь губит свою жизнь! – взмахнула руками мама, – ты хоть представляешь, какой на юридическом факультете конкурс? Это, уж извини пожалуйста, не твой филфак, но как Рина пройдет жесткий отбор из сотен претендентов, когда у нее башка черт знает чем забита?
