–Голова, конечно, – иронично фыркнула я, но хорошо поднабравшийся Жека вновь не распознал в моих словах подвоха и по наивности посчитал их за комплимент.
–Ну, так, – не без гордости кивнул бывший обитатель прикладбищенского барака, – я, может, и не такой хитромудрый хмырь, как Славка Зильбер, но тоже кой-чего умею. Щас посмотрим, чья тут подпись. Ага, вот, майор полиции Миронюк К.М.
–Надо же, до сих пор на той же должности и в прежнем звании! – удивилась я, – а я-то думала, что он давно на повышение ушел. Напрасно вы с ним разоткровенничались, Женя, ему, похоже, эта история все десять лет покоя не давала, а тут такой шанс всё распутать! Не факт, что старшие товарищи позволят ему глубоко копнуть, а скорее всего, наоборот, поспешат засекретить любую информацию касательно Эйнара Мартиса, но кто знает, на какие меры этот Миронюк готов пойти ради установления истины.
–Расслабь булки, сестренка, прорвемся! – с характерным бульканьем в пустую рюмку полилась водка, и я с крайним неудовольствием отметила, что на мелочах вроде закуски Жека более не заморачивается и, как следствие, его шансы наклюкаться до бессознательного состояния неумолимо увеличиваются с каждым мгновением, -я понимаю, ты замужем, мужа любишь, а ща начнется канитель и всплывут твои шашни с Эльфом. Ринка, не парься, ты ж тогда еще сопля зеленая была, мало ли, кто с кем мутил, кому оно теперь интересно, ты так своему мужику и скажи. Если он у тебя не совсем козлина, то шкнить зазря не станет, а хочет монашку, пускай из монастыря выписывает. Ты, наверное, боишься, что тебя начнут в интернете полоскать, так ты их это…как его… в баню, ну, в смысле, в бан! Вон, моей Машке под фоткой в купальнике кто-то написал, что она корова жирная, Машка расстроилась, сидит, носом шмыгает, потом взяла и заблокировала всех, кто ее обсирает. Я думал, может со злости похудеет, так куда там, разогнался! На черта ей упираться, если ее и так на все голоса хвалят, она ж одних подхалимов оставила! А ты бери с нее пример, нет, не в том плане, чтобы жрать в три горла, а потом ни в одно платье ни влазить и перед зеркалом ныть, а в том, чтобы на всякую шелупонь внимания не обращать. Ты –девчонка видная, вокруг таких всегда шавки завистливые тявкают, вот и хай себе тявкают, все равно им до тебя далеко.
– Спасибо, – буркнула я, комкая в руке стаканчик из-под кофе. Я уже и не надеялась избежать повторной встречи с майором Миронюком, но при этом упорно не могла вообразить причину, по которой он до сих пор меня не разыскал. Мои родители не меняли адреса, и по идее Миронюку достаточно было просто им позвонить, однако, за три дня он не предпринял ни единой попытки разобраться в происходящем. Выходило, что я была права, и гриф строжайшей секретности распространялся на все дела, прямым или косвенным образом связанные с личностью Эйнара, а излишне ретивого следователя своевременно предупредили о недопустимости и, очевидно, неотвратимой наказуемости подобных инициатив. Иначе с чего бы Миронюк столь резко сдал назад, еще недавно будучи преисполненным желания углубиться в прошлое?
–Женя, мне нужно идти! – рывком поднялась на ноги я, – приятно было пообщаться, но до конца дня я должна решить еще массу вопросов. Здоровья вам и вашему сыну, берегите себя!
–Сестренка, погодь! – остановил меня Жека, и я в его медленно стекленеющих глазах на миг появилось осмысленное выражение, – ты точно на меня зла не держишь?
