Мирон рассмеялся.
– Кстати, неплохая идея вделать в трость выскакивающий шприц с успокоительным для буйных товарищей. Нет, трость не механизированная, работает от импульсов мозга. Ты мне лучше расскажи, чего вы тут такой бардак развели? Не противно так жить? Неужели трудно разгрести эти конюшни! Ты да Полина, братья и сёстры, друзья ваши – целая бригада. Братишка твой несчастный дышит спёртым воздухом, ты тридцать раз за день заходишь в его комнату и тебе это безразлично? Купить тебе, Юра, молоток стамеску и пилу? Проблема форточку вернуть в рабочее положение?
– У меня всё есть…
– Понимаю. Большие и важные дела, бизнес, встречи с партнёрами, учёба, тусовки, семинары, глобальные проблемы.
– Слушай, чего тебе надо, чего привязываешься, а? – Юрий резко повернулся к Мирону. – Свалился с неба и командуешь, палками в горло тычешь. Не хочу тебя слушать. Мы сами разберёмся в своём доме. У нас всё нормально.
– И всё можно, – усмехнулся Мирон, – а цветы некому полить. Мать душить – это нормально? Вот, что, Юрий. Нам нужно с тобой прогуляться по родному городу. Я вообще-то знаю его, как содержимое своих карманов, но многое тут изменилось. Мне гид понадобиться. Нам нужно попасть в магазин строительных товаров.
– Позвони в справочную, – желчно процедил Юрий.
Мирон встал.
– Минут через десять выходим. Я зайду за тобой. Даю десять минут, благородный идальго Юрий, – приостановился он у двери. Юрий промолчал.
Когда одетый Мирон вошёл к нему, он всё ещё лежал в кровати.
– Что ты ломаешься, как красна девица. Вставай. Такси через пару минут подъедет.
Юрий демонстративно перевернулся лицом к стене. В комнате повисла тяжёлая пауза. Мирон сел в кресло.
– Юра, рассуди трезво, без обид. Вот так бы на улице, какой-нибудь вахлак накинулся бы на твою мать, Полинушку или твою девушку и стал бы их душить, ты, что ж мимо бы прошёл, спрятался бы? Не думаю, что ты так подло мог поступить. А я, знаешь, с детства приучен женщин и слабых в обиду не давать, а сестра – святое.
Мирон помолчал.
– Нина мне рассказала о твоих, г-мм, проблемах. Это может быть и объясняет твоё поведение, но не может оправдать твои опасные для окружающих выходки. А у меня реакция, жизнь научила. Ты уж извини, но на такие опасные для окружающего мира выходки у меня всегда одна реакция. На внезапную опасность для живых существ, я механически, по какому-то внутреннему импульсу, как пёс натренированный действую. Лучше вовремя предотвратить беду, чем после локти кусать. Ты же себя не контролировал, мог мать задушить. Как бы ты жил после этого? Как бы я жил, если бы не предотвратил это?
– Можно было и без палки обойтись, – обиженно пробурчал Юрий.
– Но мне старику, с молодым и крепким, и прости, брат, неадекватным парнем, справиться было бы трудновато, время поджимало, а сестра у меня одна. Вставай, вставай, не выделывайся – на обиженных воду возят. Позавтракаем в каком-нибудь кафе. До Нового года всего ничего осталось, а у меня мысля возникла Лёшенькину комнату в порядок привести, хотя бы косметически.
В комнату заглянула Нина.
– Такси у подъезда, Миронушка.
Мирон тяжело поднялся.
– Юра. Я в машине тебя подожду.
13. Денисов
Говорящий китайский будильник куковал пискляво и простужено: «Ку-ку, ку-ку, ку-ку…». Веки Денисова дёрнулись, но глаз он открыть не смог, лежал обессилено, сил нажать на кнопку не было. Сквозь дрёму пробилась вялая мысль: «Интересно, а в Китае кукушки тоже кукуют, как у нас, или как-то по-другому страшная птица-предсказатель пугает людей?» И ещё ему подумалось о том, что этот дешёвенький будильничек проработал на одной батарейке уже больше двух лет. Будильник «откуковал» положенные тридцать секунд и, когда замолк, Денисов безо всякой надежды обессилено пошарил рукой рядом с собой – Марии не было. Он не удивился, только уже в который раз с нежностью подумал о неиссякаемой неутомимости жены, о резервах, открывающихся у человека в экстремальных условиях, о терпеливой материнской заботе и любви к своему ребёнку.
