– Он заделал ребёнка одной из них?
– Да. Я не мог допустить, чтобы девочка, в которой течёт моя кровь, росла в притоне. У Юмиты и её мужа не было детей, поэтому они с радостью взяли Амритэ на воспитание. Они любили её, как своё собственное дитя.
– Круто! И Ксандр об этом не знает!
– Ему не надо об этом знать.
– Приёмные родители Амритэ погибли, а ты предпочитаешь, чтобы она считала себя сиротой?
– У Ксандра далеко идущие планы…
– Я уже в курсе!
– Тогда ты должна понимать, что это навредит ему! – повысил голос эльф.
– Что мне может навредить? – раздался из темноты мужской голос, и в павильон шагнул граф. С него стекали потоки воды, он тяжело дышал.
– Твоя невменяемая подружка отдала Римону пиратам. – холодно ответил лорд Даэл.
– Что? – Ксандр в одно мгновение оказался рядом с девушкой, его глаза полыхнули гневом, – Как ты посмела?!
Отступив на пару шагов назад, Сашка презрительно смерила взглядом обоих мужчин:
– Я её обменяла. На твою дочь. Даже интересно, кто из вас первым доберётся до Римоны: ты или её папаша? Вот думаю: может тотализатор замутить?
Девушка яростно пнула ногами подушки, разбросанные по гостиной заброшенного замка, а потом обессиленно опустилась на ковёр и закрыла лицо руками. Почувствовав на себе взгляд, она убрала ладони. Перед ней сидел кот, его глаза фосфоресцировали в темноте бледно-жёлтыми огнями, он тихо произнёс:
– Иногда кажется, что хуже быть уже не может. А потом всё становится ещё хуже, и ещё, и ещё…
– Угу… Успокоил.
– Я служил в десантуре, отчаянный был, горячий. Вернулся из армии и оказался никому не нужен, страна разваливалась, работы не было. Я пил и дрался, дрался и пил. Потом стал драться за деньги. И тогда меня нашёл Рыбак, он предложил работу… Ничего сложного, надо было ездить на стрелки и валить конкурентов.
– Ты был рэкетиром?
– И да и нет. Появились деньги, девочки и чувство полной безнаказанности. Однажды, Рыбак предложил мне сопровождать двух своих помощников. В девяностые был бум на всяких бабок, экстрасенсов и ясновидящих, они гребли деньги лопатой с дураков. Вот к одной из них мы и поехали, чтобы договориться о сотрудничестве…
– Ну да. Именно так это и называлось.
– Вот только не надо меня лечить! Моё дело было – мордобой, я паяльником ни в кого не тыкал!
Сашка усмехнулась:
– Что, бабка оказалась непростой?
– Не то слово! Ей уже тогда под стольник было, старенькая, сухенькая. Я ребят отговаривать стал, да только у них приказ был от Рыбака, он бы их за неисполнение самолично в цемент закатал. Кот у неё был, огромный такой, чёрный. Как он набросился на нас тогда! Такие когти у него страшные были… Пришлось мне его пристрелить. Не помню я, что случилось дальше… Совсем не помню.... Только пришёл я в себя уже в этой шкуре. Бабка моя строгая была, боялся я её люто! Да только деться некуда мне было. Так и жил у неё лет десять. А она, когда ей час пришёл помирать, призналась, что подельников всех моих истребила, а меня пожалела. И со смертью её колдовство не падёт, так как многому мне научиться ещё предстоит. Вот так и живу… Ничего, привык… Тебя вот нашёл…
Сашка несколько минут молча смотрела в темноту:
– Филимон был фамильяром две тысячи лет… Последние двадцать пять из них – моим другом и хранителем. Он умел находить… правильные слова.
– Две тысячи лет… – опустил голову Матроскин.
– Эй, десантура… Если Филимон прислал тебя, значит он в тебя верил. – Сашка легко ткнула кулаком в бок Матроскина, – Давай спать, завтра предстоит дальний путь.
