С началом войны все изменилось не только в их семье. До 1942 года Иван Андреевич работал в городе, а потом, вместе с передвижным госпиталем, дошел до Дрездена. Здесь его жизнь круто изменилась. В госпиталь привезли мальчика лет 12-13 вместе с ранеными. У него было ранение, сильная контузия и сложный перелом ноги. Если с раной все обошлось, с переломом нужно было поработать, иначе парень будет хромать. Мальчик говорил на русском плохо, но говорил, и после непростого диалога, Иван Андреевич начал действовать. Этот парень чем-то его зацепил, а еще, его поразило сходство мальчика с собой. Иван Андреевич вспомнил братьев. Владимир был военным и погиб в сорок первом. Его семья живет в Москве, и у него две дочери. Николай в сороковом году переведен по работе в Смоленск. У него два сына Павел и Андрей, оба родились в Москве. Идея, пришедшая на ум, была бредовая, и Иван Андреевич сам не верил в реальность ее осуществления. Но отправился к начальнику госпиталя, и рассказал о племяннике, которого привезли несколько дней назад вместе с ранеными бойцами.
– Мне нужно попасть в Смоленск. Что мне делать? У него нет документов, а мне через три дня с эшелоном домой. И взять я его с собой не могу и оставить тоже.
– А ты уверен, что это твой племянник, а не сын, уж больно похож. Видимо во время бомбежки удалось бежать из лагеря. Ты давай езжай в Смоленск, а потом догоняй эшелон. Думаешь, нужна будет еще операция на ноге? Вот в Москве и проведешь.
Ивану Андреевичу удалось узнать и даже получит справки в военкомате о гибели брата и его жены, нашлись свидетели того, что Андрея действительно отправляли эшелоном в Германию. Получив документы на имя Барышева Андрея Николаевича, Иван Андреевич вернулся в Москву вместе с Андреем. Справка о гибели родителей сделала процесс усыновления быстрым. Теперь у мальчика были настоящие документы и приемные родители, при этом он стал на год моложе.
– Иван Андреевич, мальчик ведь не сын Николая, кто он и зачем ты его привез? – спросила жена. – Это твой сын?
– Он наш сын Дарья Васильевна, мы его с тобой усыновили. Хочешь знать правду? Это немецкий мальчик, потерявший в один миг всю семью. Ты запомни одно раз и навсегда – вскроется правда, пострадают все, в том числе и ты, и дочь, так что никогда больше не заводи разговоров на эту тему, – сказал Иван Андреевич и добавил – будь добра, относись к нему, если не с любовью, то без злобы. Замечу слезы на глазах сына – удавлю. Дочери всего пять лет, но она в отличие от тебя растет девочкой умной и доброй, букварю парня учит, сделай хоть что– то хорошее в своей беспутной жизни, не девочка уже.
Андрей занимался по 7-8 часов в день и дома, и в больнице, куда его определили на повторную операцию. По договоренности с отцом, он в присутствии посторонних больше молчал, отвечал на вопросы односложно или киванием головы. Дома же у него не закрывался рот, он во всем слушался Сталину, которая принимала их занятия за игру и была довольна послушным учеником. Иван Андреевич, работавший теперь в «Склифе» был занят по 10-12 часов, но находил силы и время для занятий с Андреем, а по выходным они даже гуляли по Москве, отдыхая от праведных трудов. Андрей пошел в школу только через год, в его медицинской справке было написано – « частичная потеря памяти и голоса, в результате тяжелой контузии», контролируя свою речь, он говорил практически без акцента. Андрей, закончив обучение в школе, поступил в военно-медицинскую академию. Все каникулы он проводил с отцом и дома, и на работе, подрабатывая санитаром, кем придется. Иван Андреевич одобрял выбор сына и хотел видеть в нем своего приемника, но понимал, что судьба у него должна быть своя. «Парень стремиться быть самостоятельным, независимым. Зачем же ему подрезать крылья?» – думал он, провожая сына после каникул. Провожая сына после академии в далекую Сибирь, он взял с него слово писать письма и приезжать в отпуск.
