– К тому же какие-то материалы, вероятно, еще только на бумаге. Так что времени может потребоваться и больше.
– Время – ключевой фактор. Вы должны сделать так, чтобы все это поняли.
Эдриан помолчал, потом тряхнул головой.
– Разрешите начистоту, сэр?
Кастон закатил глаза.
– Эдриан, если вы хотите, чтобы вам разрешали говорить начистоту, вступайте в армию. Мы в ЦРУ. Здесь разрешения не спрашивают.
– Следует ли понимать это так, что я могу всегда говорить то, что думаю?
Кастон вздохнул.
– Вы, похоже, перепутали нас с Американским кулинарным институтом. Такое случается.
Иногда Эдриану казалось, что старик совершенно лишен чувства юмора; но иногда оно обнаруживало себя как нечто совершенно сухое, вроде, например, Долины Смерти.
– Ладно. У меня сложилось впечатление, что в Отделе консульских операций не очень-то спешат отвечать на наш запрос.
– Конечно, так оно и есть. Им ведь приходится признавать, что в этой стране есть ЦРУ – Центральное разведывательное управление. Это задевает их гордость. Они же любят задирать нос. Но разбираться в организационной мешанине мне недосуг. Остается только сотрудничать. А это означает, что я должен заставить их сотрудничать. Вынужден. И рассчитываю на их благоразумие.
Эдриан сдержанно кивнул, чувствуя, как его самого наполняет сознание собственной значимости. Рассчитываю на их благоразумие. Это звучало почти как «Я рассчитываю на вас».
Час спустя Пэрриш-Айленд отозвался на предложение о сотрудничестве большим архивированным файлом. После расшифровки выяснилось, что главным компонентом архива является некий аудиофайл.
– Знаете, как работает эта штука? – проворчал Кастон.
Эдриан знал.
– Это двадцатичетырехбитный файл данных, отформатированный в профессиональной звукозаписывающей интегрированной системе. Формат «Paris». Похоже, здесь какой-то пятиминутный аудиоклип. – Он пожал плечами, скромно отказываясь от похвалы, которой, вообще-то, и не последовало. – Знаете, я же был президентом аудиовизуального клуба в школе. Можно сказать, ас в такого рода делах. Если вам когда-нибудь захочется открыть собственное телешоу, обратитесь ко мне.
– Постараюсь не забыть.
Поработав с программой, Эдриан открыл файл и вывел его на монитор Кастона. Клип записали, очевидно, во время психиатрического сеанса с пациентом № 5312 для наглядного подтверждения его душевного состояния.
Они знали, что за номером 5312 скрывается высококлассный, работающий на правительство оперативник. Опытный агент, отбарабанивший около двадцати лет, а следовательно, хранящий в памяти кучу оперативных секретов – процедуры, коды, агенты, источники, информаторы, сети…
Но главное – и это явно демонстрировала представленная запись – он определенно тронулся рассудком.
– Что-то мне не нравится этот парень, – рискнул поделиться мнением Эдриан. – Такое чувство, что с ним не все в порядке.
Кастон нахмурился.
– Сколько раз вам повторять? Я готов слушать, если вы предлагаете информацию, логические выводы, обращаете внимание на факты и свидетельства. Хотите поделиться взвешенным мнением – пожалуйста, я ваш. Но только не предлагайте мне ваши «чувства». Я рад, что они у вас есть. Возможно, они есть даже у меня, хотя это небесспорно. Но в этом кабинете чувствам нет места. Мы ведь уже договорились.
– Извините, – сказал Эдриан. – Но когда на свободе оказывается такой вот…
– Долго ему не гулять, – пробормотал себе под нос Кастон. И, помолчав, добавил почти шепотом: – Долго ему не гулять.
