Действительно, поступавшим в отдел разведданным не хватало конкретных фактов, но в сочетании с докладами коллег Сяо из Первого управления, занимавшегося внутренней безопасностью и контрразведкой, они однозначно указывали на то, что тени сгустились, превратившись в черные тучи.
Сидящий справа от Лю Аня узкоплечий, с мягким вкрадчивым голосом мужчина обменялся взглядом с товарищем Сяо и обратился к Председателю:
– Простите за прямоту, но какая польза от всего вашего плана реформ, если вы не доживете до их осуществления! – Человек этот, советник главы страны по вопросам безопасности, имел за спиной опыт работы в МГБ, но не во Втором, как Сяо, управлении, а в Первом. – Кто хочет спокойно купаться в пруду, убирает из него кусачих черепах. Дабы очистить воду, озеро спускают, а со дна убирают грязь. Кто желает наслаждаться цветами в хризантемовом саду, вырубает ядовитый плющ. Кто…
– А кто желает посадить зерно мудрости, прорубается через гущу метафор, – с улыбкой перебил его Ань. – Я знаю, что вы хотите сказать. Уже слышал ваши опасения. И мой ответ остается прежним. – Тон его стал решительным. – Я отказался уступать страху. А сейчас отказываюсь предпринимать какие-либо действия, основываясь только на подозрениях и не имея доказательств вины. Послушавшись ваших советов, я лишь уподоблюсь моим врагам.
– Да твои враги уничтожат тебя, пока ты будешь сидеть здесь, разглагольствуя о высоких идеалах! – вмешался Сяо. – А вот потом ты и впрямь уподобишься им – они станут победителями, а ты окажешься среди побежденных. – Он говорил с присущей ему прямотой и искренностью. Ань всегда требовал от них откровенности, а откровенности всегда сопутствует страсть.
– Среди тех, кто оппонирует мне, есть люди принципиальные, – повысил голос Ань. – Больше всего на свете они ценят стабильность, а меня считают угрозой ей. Когда они увидят, что ошибались, то и сопротивление ослабнет. – Председатель верил, что время на его стороне, что победить в споре можно, если, продвигаясь вперед и реализуя планы реформ, доказывать всем, что прогресс возможен и без социального хаоса.
– Схватка на ножах – не литературный спор, – возразил Сяо. – Эти люди обладают властью, есть они даже в государственных органах, и для них истинный враг – перемены. Любые перемены. – Он не стал вдаваться в детали. Присутствующие знали, о ком идет речь – о сторонниках жесткой линии, тех, кто сопротивлялся любому продвижению к транспарентности, справедливости и эффективности по той простой причине, что отсутствие всего этого позволяло им наслаждаться плодами закрытости, коррупции и самоуправства. Особенно опасны были те, кто, давно находясь наверху – в первую очередь в Народно-освободительной армии Китая и Министерстве государственной безопасности, – некогда сами, пусть и с неохотой, содействовали назначению Аня с надеждой на то, что новым Председателем можно будет управлять. Говорили, что такие гарантии дал им наставник и покровитель молодого политика, вице-председатель Коммунистической партии. После того как выяснилось, что новый руководитель не желает быть марионеткой, эти люди почувствовали себя обманутыми. Пока никому не хватило смелости выступить открыто, бросить вызов популярному лидеру и таким образом привести в движение сейсмические силы социального бунта, но они присматривались, наблюдали, выжидали удобного случая и постепенно теряли терпение. Небольшая группа наиболее активных противников Аня призывала действовать, доказывая, что время играет против них, что силы сторонников реформ только крепнут.
