К счастью, парень лишился всех воспоминаний о прошлом. Так он размышлял тогда. Ребенок даже имени не смог вспомнить. Обряд имяположения прошел гладко, будто с новорожденным.
Парень оказался крепче, чем можно было ожидать. Совет Старейшин не слишком то его жаловал. Уже спустя два месяца его изгнали за пределы Цитадели. Ну конечно, ведь в ее пределах жили лишь члены семей Основателей. К счастью, удалось настоять. Ему дали хижину. Четыре стены и дырявая крыша лучше, чем ничего.
И кто бы мог подумать. Вместе с сумасбродным юнцом из Гильдии кузнецов сын превратил здание в прекрасный образчик архитектурного искусства. Крепкие двери, бойницы вместо окон и стены, лишенные декоративных излишеств.
Странная дружба. Кузнец, несомненно, безумен и совершенно непригоден к службе в ополчении. Сын единственный, кто живо интересуется изобретениями чудака. Должно быть это и стало залогом успеха.
Воспоминания о первом посещении кузницы проявлялись в голове нехотя. Тогда он шел проверить готовность партии стрел, а вместо этого увидел таран. Стенобитное орудие неслось прямиком в грудь юного Берси. Слишком быстро и далеко для прямого удара. Дункан метнул свой меч.
Время застыло. Мужчина закрыл глаза и принял решение. За его спиной раздался звонкий лязг металла. Глухой звук удара заставил кровь вскипеть. Дункан поднял безумно хохочущего кузнеца над землей. Тогда он отбросил первую мысль о том, чтобы просто свернуть шею дурака. Убийца сына заслуживает медленной смерти.
– Отец, что ты делаешь?– знакомый голос из-за спины был искажен хрипотцой.
– Не может быть,– Дункан ослабил хватку и обернулся.
– Это заслуга Пересвета,– Берси постучал по металлическому нагруднику и с гордостью указал в сторону закашлявшегося кузнеца.
– Я вызвался испытать броню и теперь нагрудник мой,– вкрадчиво добавил он и неуверенно улыбнулся.
– Невероятно,– Дункан с недоверием рассматривая нагрудник, уцелевший после удара тарана.
Солнечный луч отразился от начищенных лат и ударил в глаза. Воспоминание растаяло дымкой утреннего тумана. Взгляд мужчины вновь упал на улицу за окном. Крыши башен и навесы над стенами поблескивали. Они напоминали Дункану отполированный по уставу доспех. Цитадель была непреступна. В этом факте заключалась существенная часть ее красоты.
– Айли,– мужчина взглянул на отражение своего лица. Он с неудовольствием провел ладонью по выступающей щетине.
Полноватая женщина с меланхоличным взглядом возникла из-за угла. Могло показаться, что она таилась там в ожидании оклика. Она безмолвно помогла мужу снарядить броню. Поколебавшись, она позволила себе поцеловала его щеку. Женские глаза опухли и покраснели. Дункан отвел взгляд. Он старался смотреть на нее даже меньше обычного.
Мужчина проверил надежность крепления доспехов, одобрительно кивнул и направился прочь. Ноги отбивали мостовую по привычному маршруту. Одно за другим промелькнули двенадцать каменных поместий. Сентиментальное настроение навевало воспоминания о детстве. Прежде здесь кипела жизнь и веселье, сейчас же было тихо. Дункан поймал себя на этой мысли. Быть может его воспоминание – лишь игра детского воображения, или же сон.
По правой стороне тянулся храм. Величественное здание осталось за спиной. Дункан тенью скользнул под акведук. Мужчина прошел еще с полсотни шагов и лишь тогда приблизился к малым воротам. Двое гвардейцев нежно обняли свои алебарды. С первого взгляда было понятно, что они спали на посту. Дункан цокнул каблуками тяжелых сапог. Солдаты неожиданно быстро встрепенулись и заняли надлежащую позу.
