– И он не проклинает себя за то, что отпустил тебя, и я могу сделать с тобой то, на что у него никогда не хватало пороху?
– Нет, Энтони.
В его глазах сверкнули лед и пламя, когда он встретился с ней взглядом.
– Тогда он подонок и глупец.
Джулия не поняла, кто из них сделал первое движение, но через мгновение она уже прижималась к Растмуру и он покрывал жадными поцелуями ее лицо. Джулия сдалась добровольно, и одеяло, разделявшее их, скользнуло вниз.
Джулия застонала, когда Энтони навалился на нее. Он целовал ее и ласкал так, словно его жажда была неутолимой. Раздвинув коленями ее бедра, он на несколько мгновений остановился, возясь с брюками. Джулия сделала движение, чтобы помочь, но Энтони не нужна была помощь, это стало ясно, когда мгновение спустя он вошел в нее. У нее вырвался изумленный возглас. Так безнадежно желая его последние несколько лет, она тем не менее была не готова.
Однако это не остановило Энтони. Казалось, он едва заметил ее реакцию. Джулия зажмурилась и попыталась расслабиться и насладиться тем, что снова воссоединилась со своим любимым. Но ничего не получилось. Она понимала, что он делает: он не одаривает ее своей нежностью – он мстит Фицджелдеру. Страсть, которую Энтони изливал, не была ни любовью, ни даже слепой похотью – это было горькое отчаяние. Он терзал и крушил тело Джулии, но его мысли были лишь о его чудовищном кузене. Она же всего лишь подвернулась под руку.
– Что с тобой, Джулия? – спросил он с досадой. – Я больше не в твоем вкусе?
– А это имеет значение? – спросила она.
Энтони пожал плечами:
– Нет, никакого.
И это действительно не имело значения. Отстраненность Джулии ничуть не уменьшила его энтузиазма, и он продолжал свои примитивные движения, пока она не почувствовала, что все закончилось. Он был достаточно осторожен, чтобы выйти из нее и пролить семя ей на живот – еще один знак, что мысли его были далеко. К счастью, все заняло не много времени. Джулия не была уверена, что выдержала бы такое холодное, бездушное соитие, если бы оно продлилось дольше. Она почувствовала, как на глаза наворачиваются злые слезы, однако усилием воли подавила их.
Растмур скатился с Джулии и откинулся на кровати. Она натянула на себя одеяло, но Энтони дернул его обратно.
– Нет, не прикрывайся.
– Здесь холодно, – сказала Джулия.
– Достаточно тепло, – возразил Энтони.
– Это потому, что ты до сих пор одет.
– Поспи немного. Возможно, ты хотела назавтра встать пораньше и возобновить поиски Софи.
– А ты куда отправишься?
– Я сегодня уезжаю. В Лондон.
Энтони не пошевелился. Джулия тоже. Он лежал рядом, не касаясь ее. Она ждала, что он в любое мгновение застегнет брюки и уйдет, но секунды шли, и она подумала, что он заснул.
В гостинице было тихо. Она слышала храп, доносящийся из соседней комнаты, птицу, поющую за окном. Из конюшни под окнами раздался какой-то звук – должно быть, беспокойная лошадь. Люди же, казалось, спали.
Дыхание Растмура было медленным и спокойным. Холодный и влажный воздух обволакивал Джулию. Она осторожно взялась за одеяло и потянула на себя.
– Я же сказал, оставайся обнаженной, – проговорил Энтони.
Джулия едва не подскочила.
– Я думала, ты спишь.
– Нет, как видишь.
Снова повисла тишина. Когда Энтони заговорил, ее уже била сильная дрожь. Бога ради, когда же он решится на что-нибудь? Он ведь собирался уехать, а теперь вот вздумал вести с ней беседу.
