– Вот, стерва! Специально разделась. Рука не поднимется такую пристрелить.
– Зато в штанах хорошо поднимается.
Олю оглушил взрыв похабного хохота. Кто это? Почему они над ней издеваются? Что плохого она им сделала? А сальные шуточки продолжали сыпаться, как из рога изобилия.
– Эх, Ваня, несознательный ты солдат. При виде голой бабы у тебя Устав из головы напрочь вылетел.
– Устав я помню отлично. В нем сказано: «Врага необходимо уничтожать всеми средствами и всеми силами».
Тот, которого назвали Ваней, закончил цитату и самодовольно спросил:
– Верно?
– Верно, но неправильно.
– Это ещё почему?
– А как ты собираешься её уничтожить?
– Пристрелю. Как же ещё?
– Вот здесь, Ваня, ты и не прав. Что в Уставе сказано? «Всеми силами». А из пистолета проще простого. Любой дурак сможет. И никаких сил прилагать не надо. Нажал и всё. Прямое нарушение Устава. Так, и под трибунал в два счёта попадёшь. Поэтому надо стараться всеми силами. Понял?
– Понял! – радостно воскликнул Ваня. – Разрешите приступить!
– Ишь, какой прыткий. Кто на врага должен вести бойцов?
– Командир.
– Вот, и становись сзади. Жди своей очереди.
Происходящее Оля воспринимала с тихим ужасом. Почему она вдруг стала врагом? А может, она утонула и попала в ад? Вокруг неё собрались черти и придумывают пытки. Даже вечники не вызывали такого отвращения.
Оля с леденящим сердце страхом приоткрыла глаза. Нет, на чертей непохожи. Симпатичные парни в незнакомой военной форме. Неужели нашу страну захватили и всех жителей уничтожают? Тогда почему говорят по-русски? И без акцента. Да и лица свои, родные. Что-то здесь не так.
И тут до Оли дошло. Она попала в другое время. Скорее всего, в будущее, потому что в прошлом женщин никогда не считали врагами.
– Тревога! Старлей сюда чешет! – крикнул кто-то в высокого берега.
– Прячь бабу, – приказал командир.
– Зачем? – удивился Ваня. – Старлей нам за неё благодарность объявит.
– Дурак ты, Ваня. Старлей её сам возьмётся уничтожать. Нас помочь не попросит. Делай, что говорю.
Девушку бросили на дно окопа и накрыли плащ-палаткой.
– Пусть полежит. До вечера вряд ли очухается.
Как только военные ушли, Оля выбралась из окопа и, закутавшись в плащ-палатку, побрела вдоль берега. Несмотря на тёплое солнце, её бил озноб. Нет, помощи здесь не найти. Изнасилуют или пристрелят. А скорее всего, и то и другое. Надеяться надо только на себя, на свои силы. А их почти не осталось. Скорей бы добраться до острова. Там же Алексей.
Оля смутно помнила, как добралась до острова. Когда течением её прибило к берегу, она от усталости едва держалась на ногах. Глаза слипались – хоть спички вставляй. Но спать нельзя. Нужно двигаться. Как только она заснёт или просто замрёт, возникнут вечники, словно из небытия, и свяжут её, как это случилось ночью. Чуть передохнув, девушка отправилась на поиски возлюбленного. Палатка стояла на прежнем месте, но Алёши нигде не было видно. Неужели не избежать новой встречи с вечниками? Устало присев на нагретый солнцем камень, Оля застыла в неподвижности. Вскоре она услышала стоны и плач проявились и сами вечники. Они плотной толпой сидели на песке и безутешно рыдали.
– Несчастные мы, несчастные, – заливаясь горючими слезами, причитала Капа. – И за что нам горе горемычное? Великий Квазус! Зачем нам дал вкусить радость земной жизни? Теперь в вечности нам скверно и горько.
Капа поднесла к глазам грязную тряпку, чтобы вытереть слёзы, да так и застыла, уставившись на Олю:
