Глядя ему в глаза, я меньше всего на свете хотела быть его родственницей. Больше того, я отчаянно желала, чтобы он поцеловал меня прямо сейчас, когда находился так нестерпимо, непозволительно близко.
– Выходя вслед за вами на этот балкон, я хотел сказать, что сегодня вы невероятно прекрасны, моя прелестная леди. Впрочем, как и всегда. Вы удивительно женственны, вам уже говорили об этом? Нежны, словно бутон голубой розы. Если я кое-что попрошу, вы сделаете это для меня?
То, как он говорил, какой обволакивающий тон использовал, как пронзительно смотрел. В этот момент я ему и душу свою отдала бы, но на деле же просто кивнула, не имея сил на что-то большее.
И тогда он с улыбкой сказал:
– Оставайтесь такой же очаровательной всегда. Это все, чего я прошу.
Еще немного и я потеряла бы сознание прямо на том полукруглом балконе под взглядами сотен звезд. От его шепота, от жарких взглядов, что опаляли кожу, от губ. Они оставили незаметный крохотный след на тыльной стороне моей ладони, но я ощущала его так отчетливо, словно то место весь вечер и всю ночь пылало кострищем.
Впрочем, так было с каждым участком обнаженной кожи, куда неизменно дотягивались его губы уже позже – в неприметной нише на первом этаже, куда он привел меня после пяти или шести танцев подряд и стольких же бокалов игристого.
Должно быть в ту ночь я просто сошла с ума, но еще ни разу за год я не находилась так близко к этому парню, к его душе, к своей мечте.
Мы будто срослись, стали единым целым. Каждый бесстыдный поцелуй связывал нас невидимыми нитями. И мне хотелось, чтобы эта связь только крепла, чтобы не пропала и с рассветом, и на протяжении всей жизни.
– Я люблю вас, Алекс. Люблю с тех самых пор, как впервые увидела. – прошептала я, находясь будто в бреду.
Покрывая в этот момент короткими поцелуями мою шею, герцог неожиданно замер после моих слов. Его руки крепче сжали мою талию поверх корсета, стиснули до боли, но я не позволила себе даже ойкнуть.
Потому что боялась, что сказала лишнего. Что сейчас все волшебство рассеется и не останется ничего. Даже аромата горьких трав. Он окутывал мои озябшие плечи с тех пор, как на них был накинут белоснежный китель.
Казалось, я вся пропиталась этим запахом.
– Повтори, Оливия. – попросил Алекс.
В его голосе будто натужно зазвенела скрипка. Тогда я вообще не задумывалась над тем, насколько герцог пьян.
Осознав, что я молчу, он неожиданно с нажимом приказал и без того испуганной мне:
– Немедленно повтори, что ты сейчас сказала.
– Я сказала, что я вас люблю. – произнесла я в ужасе.
– Еще раз. Пожалуйста. Скажи это еще раз. – улыбнулся он, но не мягко, как-то по-другому на этот раз.
– Я… – засомневавшись в том, что делаю, я попыталась найти для себя пути для побега.
Но Алекстандер быстро разгадал мои метания. Взяв меня за руки, он вдруг поочередно поцеловал тыльную сторону каждой ладони.
– Оливия, я прошу. В последний раз. – попросил герцог мягко, большими пальцами поглаживая мои руки. Его голос снова обволакивал: – Ты сделаешь меня самым счастливым человеком на свете.
– Я люблю вас. – повторила я, набравшись смелости.
– Спасибо. – ответил он, погружая меня в еще большее непонимание. Но уже через миг мое ошеломление достигло предела, потому что герцог неожиданно поведал: – Я тоже влюбился в тебя. Влюбился, едва увидел впервые. Но не тогда, когда твоя сестра нас представила. Это случилось на день раньше, когда ты в числе иных первокурсников ступила на территорию академии. Стоило мне увидеть тебя и для меня померк весь мир. Оливия, утром я стану просить твоей руки у вашей матери. Ты ответишь мне согласием?
