Итак, сначала ему позволили застегнуть платье, затем, в другой раз, Элен притворилась немощной от духоты и, когда Луи, очень быстро соображавший, в одно мгновение открыл окна, она убедительным тоном заявила, что в этом случае он должен слегка ослабить шнуровку корсажа, для чего ему придется расстегнуть верхние крючки платья. Луи жутко смутился, но ему позволяли и даже требовали, чтобы он так поступил. Услышав, что настоящие мужчины всегда так помогают даме, юноша не упрямился. Его пальцы еще были так неловки, но графиня с улыбкой все простила и терпеливо выдержала неопытные попытки.
Затем она дала ему понять, что настоящий кавалер должен уметь услужить даме во всем, даже в том, что входит в обязанности камеристки.
Элен была довольна учеником. Он вскоре неплохо разбирался в сложной системе дамского туалета, и руки его приобрели необходимую уверенность, но, что особенно радовало графиню, он превосходил любую камеристку необыкновенной чувствительностью, стараясь угодить как можно лучше, а потому никогда не доставлял неприятных ощущений. Кроме того, Луи оказался изобретательным и, будучи влюблен, всегда находил способ выразить свой восторг: приносил цветы, сочинял недурные стихи, пел.
Графиня не остановилась на достигнутом. Однажды она собралась на прогулку верхом, и Луи тут же решил, что будет ее сопровождать. Элен этого и хотела, но заявила, что в нем нет необходимости. Тогда маркиз стал умолять ее и выдвинул, по его мнению, неоспоримый аргумент: женщину должен сопровождать мужчина. Это было сказано в присутствии родителей. Взрослые усилием воли не рассмеялись, видя, как серьезно настроен мальчик. Но он все равно, с присущей ему ранимостью, уловил в их взглядах иронию. Тогда – то на его сторону встал отец, и Элен согласилась.
Луи, оставаясь в сознании своем тринадцатилетним подростком, занимал ее какими-то детскими разговорами, полагая, что все это ей интересно; с гордостью первооткрывателя сообщал ей то, о чем она давно знала. Но графиня милостиво улыбалась и позволяла ему считать, что он самый неотразимый кавалер.
Так они доехали до реки, где решили передохнуть, и, пустив лошадей пастись, устроились под деревом на берегу. Луи бросал в воду мелкие камушки. Но ему это быстро надоело, и он, откинувшись к стволу, неожиданно задремал. Элен заметила это и, убедившись, что он действительно уснул, решилась на рискованный шаг. Она склонилась над ним и тихонько поцеловала в губы. Луи спал неглубоко, потому, вздрогнув от странного, нового ощущения, испуганно открыл глаза.
– Не бойся, глупенький. Это всего лишь поцелуй, – нежно проговорила Элен и потрепала его за щеку.
Она часто его целовала в щеки, и он иногда целовал ее. Но вот так, в губы…
Когда они возвращались с прогулки, Луи уже ни о чем не мог думать, кроме как о поцелуе. А Элен добавила пороху, потребовав:
– Вы, сударь, должны вернуть мне поцелуй.
И маркиз потерял покой. Он не спал всю ночь, ему не хотелось есть. Он думал только о том, как вернуть ей поцелуй, как позволить себе это сделать. А красавица словно не замечает его страданий. Ее внезапная холодность и пренебрежение повергли юношу в еще большее отчаяние. Конечно, Элен видела его мучительные взгляды, видела осунувшееся за каких-нибудь два дня личико. Анна забеспокоилась, не болен ли ее мальчик.
Тянуть дальше становилось опасно, и Элен позвала маркиза к себе для беседы тет-а-тет. Все думали, что он ходит к ней читать романы.
