– Нет, я хочу услышать, узнаешь ли ты ее?
– Не понимаю, – пожав плечами, сказала девушка.
Франсуа с большим интересом следил за обоими.
– Кто же, по-твоему, изображен на картине? – настаивал Луи, уже начиная волноваться.
– Не знаю, сударь, – наивно ответила Мари.
– Я тебя умоляю, не притворяйся. Я знаю, что на этой картине – ты.
– Та девушка младше… – тихо заметила Мари.
– Естественно, два года назад ты была младше. Не упрямься и рассказывай все по порядку.
Вот тут девушка растерялась, тем более не знала, к чему приведет этот разговор.
– Не заставляй себя долго ждать, – нетерпеливо сказал Луи, – тебе нечего бояться. Рассказывай.
Мари от волнения теребила оборку фартучка и, стараясь не смотреть никому в лицо, начала говорить в пространство:
– Хорошо, я удовлетворю вашу просьбу, но не уверена, что это будет так интересно. Мари – это одно из моих имен. Меня зовут Мари Анриетта д’Анже. Моя мать, действительно, была маркизой, отец – дворянин, но я не знаю его. Я родилась еще до того, как моя мать вышла замуж. Меня воспитывали в монастыре, матушка находила для этого средства, иногда она забирала меня оттуда, чтобы отдохнуть летом в поместье. И портрет был написан как раз в такое время. Год назад мамы не стало, и я оказалась никому не нужна. За меня больше не платили, принять в общество и не думали. Тогда, взяв оставшиеся у меня деньги, я решила попытать счастья в Париже, потому что у себя дома я не осмелилась бы наниматься. У меня не хватило духу остаться, а надежды слишком овладевали мной. Но все оказалось гораздо проще и прозаичнее. Не успела я приехать в Париж, как ко мне подошла одна добрая женщина, расспросила обо всем и предложила свою помощь. Она была так добра и обходительна, что я пошла с ней, потому что ничего вокруг не знала. Эта женщина обещала устроить меня горничной (а я-то надеялась стать гувернанткой). Дальше вы, сударь, знаете…
Луи взволнованно выслушал весь рассказ, не сводя сочувственного взгляда с лица Мари. Да, ее слова звучали неутешительно.
Герцогиня Анна тоже не осталась равнодушной. Она пожалела бедную девушку, но что поделаешь? Помочь ей нечем. Анна только спросила:
– Как звали твою матушку?
– Виктория.
– Кажется, я знаю ее. Когда-то мы встречались. Но это ничего не меняет, Луи. Вы меня понимаете?
Луи взглянул на отца. Тот смотрел равнодушно, явно потеряв интерес к бушевавшим тут страстям.
Крайне взволнованную Мари попросили удалиться, ведь разговор еще не завершен. Как только она исчезла, герцогиня всплеснула руками:
– Это невозможно, невозможно. Луи, вы не понимаете, что творите.
Она бы долго причитала, если бы муж не прервал ее:
– Погодите, сударыня. Вопрос не так сложен, как кажется. И нет никакой трагедии. Наш сын уже взрослый, я прав, Луи?
Юноша кивнул в знак согласия.
– Вот видите? А раз так, то он имеет право принимать решения. Однако, сударь, вы должны считаться с теми, кто вас окружает, и вообще, с существующим порядком. А потому имейте в виду: если вам так хочется, женитесь на вашей избраннице, но, не обессудьте, сделавшись ее супругом, вы перестанете быть моим наследником. Вы свободны: можете идти, куда заблагорассудится, и жениться, на ком угодно. Это ваше право.
– Франсуа!.. – умоляюще проговорила Анна, не зная, к кому броситься: к мужу или к сыну.
Луи, кажется, еще не верил своим ушам. Он загадочно поглядывал на отца, и в глазах его появилось оживление.
