Но тем не менее, – продолжил хозяин тоном профессора, – теперь эта самая красная ртуть для америкосов стала как красная тряпка для быка. Приманка своего рода. Скупают её в любых количествах. А поскольку товар стратегический, секретный, то и платят за него бешеные деньги. За килограмм дают миллион, как минимум. А если ещё и сертификат к ней приложить, до десяти доходит.
– Долларов, что ли? – с недоверием переспросил я.
– Ну да, – подтвердил хозяин, – или вышка… За такие дела по головке не гладят. Но как добраться до этих цэрэушных амеров, не знаю.
– А зачем вам?
– А вот зачем…
Хозяин вышел в сени и через минуту принёс литровый китайский термос и поставил его на стол.
«Чаем будет поить, что ли?» – подумал я.
– Ну-ка, подними его, подлеца… Подними, подними, не бойся.
Я с трудом оторвал термос от стола.
– Как думаете, каков вес? – с хитрой усмешкой спросил хозяин.
– Килограммов пятнадцать будет, – удивился я.
– Ровно тринадцать с половиной кило! Как в аптеке. И стоит он тринадцать с половиной миллионов долларов.
– Никак красная ртуть?!
– Догадливый, – похвалил меня хозяин, – но не совсем так. Красной я её сделал…
– У вас здесь что? Секретная лаборатория?
– И опять догадались, не только лаборатория, но целое НИИ. И всё это умещается в моей башке.
Хозяин пригладил волосы ладонью и, привычно сцепив пальцы в замок, продолжил:
– Время и случай приведут к нужному результату. Надо лишь ими воспользоваться. Умей смекалку применить. Искусство выживать не всегда сводится к добыванию хлеба насущного в поте лица своего, доложу я вам. Веками алхимики пытались ртуть превратить в золото – не получилось. И вот пришло время, когда делается это элементарно и без особых затрат.
– Так за это можно загреметь под фанфары в места не столь отдалённые, и, как я понял, надолго.
– Но я предлагаю вам уже готовый товар: находите покупателя хотя бы на килограмм, получаете свои пять процентов, и этот дом у вас в кармане. Пятьдесят тысяч баксов как с неба. Никакого накопительства, всё быстро и честно.
– Честно?! Чего же тут честного? Продавать секретные разработки, стратегическое сырьё. Да за это таких кренделей надают, век помнить будешь.
– А Моисей Соломонович одобрил бы…
– Кто такой Моисей Соломонович?
– Урицкий. Наш дом на его же улице стоит.
– Тогда Карл Либкнехт точно не одобрил бы, – съязвил я.
– Либкнехт ничего не понимает в этих делах. Здесь надо брать пример с евреев, они народ хитромудрый. А мы всё щи лаптем хлебаем. Я предлагаю вам честную сделку без каких-либо нарушений уголовного права.
– Интересно…
– Красную ртуть я делаю из обычной ртути, по два доллара за килограмм, и толчёного кирпича, который вообще ничего не стоит. В конце улицы Герцена есть старый кирпичный завод, беру там бой, растираю в порошок и добавляю в ртуть. Откройте термосок, посмотрите, какой благородный, насыщенный цвет. Только не вдыхайте, пары ртути очень токсичны.
– Верю, – согласился я.
– И правильно делаете. Представьте – приходит настырный американец или моссадовец какой-нибудь с честными голубыми глазами сиониста: «Ртуть есть?» – «Есть». – «Красная?» – «Красная. Без обмана, сам смотри». Смотрит… «Беру оптом». – «Мульён за кило». – «А дешевле?» – «Дешевле только взбитые сливки». – «А сертификат?» – «С сертификатом вдесятеро дороже». Хотя сейчас тебе любой сертификат на принтере сварганят так, что от натурального хрен отличишь. Вот такая картина мне видится. А ему мульён отдать – как мне чихнуть. Завтра он два напечатает, а если надо, то и гораздо больше.
