Аой горько вздохнула. Кажется, она знала или догадывалась, как именно все происходило в тот роковой вечер, но не хотела признаваться даже самой себе, что один ее племянник покушался на жизнь другого.
– Тебя просто одолевали эмоции… А она все равно фиолка, Даснор. Она почти убила тебя. Ты только чудом выжил! И пока она не убила кого-то еще, нужно…
– Ее еще можно спасти, Аой! – выпалил Даснор. – Она не хотела убегать, это я выкрал ее – против воли. Она могла воспользоваться шкатулкой, но я не слушал, не верил ей. Я вмешался тогда, когда это было не нужно, и сам отрезал шанс к спасению.
Омниус по-прежнему была мрачнее тучи. Но вдруг какая-то мысль заставила ее брови взлететь вверх. Чародейка спросила пересохшим от волнения голосом:
– Ты… Любишь ее, да?
Тот не ответил. Он сжал кулаки что было сил. Он хотел бы ударить по чему-нибудь, но вокруг были только надгробные камни, которые, конечно же, нельзя ломать. Даснор поборол желание заорать и принялся смотреть в одну точку где-то внизу перед собой, словно это успокоит его.
– Я приношу людям столько страданий. Шэдоу был бы жив, а Ниджи избавилась бы от проклятья… Отец прав, я идиот.
– Не говори так. Файбер несправедлив к тебе. Он ужасный отец, Даснор! Я понимаю, что он самый близкий тебе человек, но он всю жизнь вел себя с тобой просто отвратительно.
– Он имеет право относиться ко мне со всей строгостью.
– Открой ты уже глаза, наконец! Ни у одного отца не может быть адекватной причины, чтобы ненавидеть сына. Внушать ему, что он виновен во всем подряд. Это дико!
Даснор резко обернулся, чем напугал ее. Взгляд его был полон боли, и это заставило небесную испытать настоящий ужас.
– Аой… Я убил ее.
– Что? Кого?
– Ее.
Магесса невольно дернулась. «Ведь она до сих пор не знает правды, – подумал Даснор. – Никто не сказал ей. Дело просто замяли, а ей было шестнадцать, когда ей навязали семилетнего ребенка. Именно из-за незнания она защищает меня до последнего. Но хватит. Это не может продолжаться вечно. Пусть отец потом раздавит меня об землю, но я сам сыт своим враньем по горло».
– Двадцать лет назад, – нервно сглотнул тусклый, – у матери был легендарный артефакт, который перешел ей в наследство от вашей матушки. Слышала о нем?
– Нет… Я не знаю…
– Ничего удивительного – он проклят. Это камень времени. Он мог возвращать все в прошлое.
Глаза Аой округлились еще больше, а Даснор стал говорить совсем сбивчиво:
– Я не знаю, использовала ли она его или лишь носила как украшение… Может, как-то с его помощью она добилась политического успеха… Но когда она хотела сбежать с нами, чтобы уберечь от отца… Спасти от опытов меня и брата… Сатору бежал с Алексом, а она пошла забирать меня из… Из той комнаты. Но отец увидел нас. Она кричала, что он во всем виноват, а Фрейя внесла разлад в семью. И они начали сражаться. Дом рушился от магии. И… Ее фамильяр пробил потолок. Она оказалась погребена под завалами. Когда мы добрались до нее… Было уже поздно.
Ему на секунду показалось, что Аой не может дышать – настолько исказилось ее лицо. Но не продолжать было бы совсем жестоко.
– Я бессознательно прикоснулся к амулету, отказываясь верить, что все происходит на самом деле. Время вернулось назад, в разгар драки, и артефакт остался у меня в руках. Я хотел все исправить, но получилось так, что она снова погибла. И еще раз. И еще. Я возвращался дюжину раз, и каждый из них… Я видел ее смерть. В итоге… Она просто исчезла. Растворилась. И я понял, что мне ее уже не вернуть.
