Преодоление идеализма. Основы расовой педагогики - страница 32

В 1940 году они объявили, что события этого года вытекают из диалектического саморазвития гегелевских понятий, именуемых историей. Если бы они в 1920 году предсказали бы события 1940 года, то их объявили бы носителями истины на все времена, открывателями скрытого будущего. А толкование истории задним числом это, как и у самого Гегеля, обман. Разумное объявляется действительным, а само действительное – саморазвивающимся понятием.

Пережив мировую войну, я впервые радикально разрушил в «Немецкой государственной идее» (1917 г.), ту философию, которая объясняла мир и историю, исходя из априорных понятий. В конце этой книги предсказывается будущая история, революция 1933 года, на что никогда не были способны гегельянцы.

В этой книге политическая история идей объясняется из немецкой истории. Философия получает свое историческое оправдание лишь в той степени, в какой ее идеи оказывают воспитательное воздействие на немецкий народ. Претензии идеологов на подмену действительности понятиями, как у Гегеля, отвергаются.

«Немецкая государственная идея» сама выливается в идеологию, возникшую из веры, переживаний времен Первой мировой воны, анализа сил, постоянно действующих в народе и в истории. Идеальные конструкции исторического процесса на базе понятий при этом отвергаются. Неогегельянцы не смогли противопоставить этому ничего подобного. Тем самым идеалистическая философия истории вместе с ее конструкциями развития была опровергнута и преодолена, равно как и господствовавшая тогда теория «свободы ценностей» Риккерта и Вебера. Макс Вебер вынужден был согласиться с исторической частью моих воззрений, но их «пророческую» часть он отверг. Между тем ход истории опроверг по всем пунктам, как науку Макса Вебера, так и гегельянство и позитивизм. Между тем наука ведет себя так, будто пережитая история для нее ничего не значит, хотя она разрушила ее конструкции, как карточный домик. В этом есть и своя выгода: всегда остается место для постройки новых карточных домиков. Наука вместе с новейшей онтологией спасается от этих ударов в пустоту, в небытие. Ничего не нужно преодолевать. Тому, кто из-за неспособности решить жизненные проблемы нуждается в наркотиках, будь то алкоголь или идеалистическая философия, это представляется ненужной тратой сил и времени. Достаточно просмотреть современные научные и философские журналы: их пустота заставляет читателя зевать на каждой странице.

Поток послевоенного периода унес «Государственную идею», как идеи этого периода были в свою очередь унесены революцией 1933 года, но наука и философия продолжают вести себя так, будто ничего не произошло. И в самом деле: на того, кто спасается в чистом, неподвижном, пустом бытии, события влияют столь же мало, как и он на них. В этом героизм нигилистов, аскетов и акробатов понятий, независимо от того, называют они себя идеалистами, онтологами или экзистенциальными философами.

«Немецкая государственная идея» была преодолением, но лишь в одном направлении. В последних работах мне пришлось преодолевать самого себя. «Революция в науке» противопоставила всем эпигонам новый смысл, новую цель, новые решения. Это было своевременным, так как многие эпигоны утешали себя тем, будто, будучи эпигонами, можно творить, поскольку в рамках немецкого идеализма в принципе невозможно создать что-то новое. Откуда они это знали? Почему судили о силах всего немецкого народа по себе? Глава неогегельянцев, Литт, продолжал утверждать, что идеализм это последнее слово философии. Его стрелы были направлены, главным образом, против меня. Однако новое мировоззрение победило. Вместе с тюрьмой неоидеализма были разрушены основы философского абсолютизма понятий. При этом неважно, является это мировоззрение новым, оригинальным или нет: оно вытекает из задачи, стоящей перед нашим народом, и уходит своими корнями в германскую кровь, германское мировоззрение, германскую веру в судьбу, оставляя далеко за собой абсолютизм понятий от греков до Гегеля и его эпигонов. Тот, кто удовлетворяет потребности нашего времени, выполняет свою творческую задачу. Мы отказываемся от притязаний на абсолютизм: потомки, которым для решения других задач потребуется другое мировоззрение, создадут его сами. Философия прошлого всегда обещала нам дать мировоззрение, которое нам было нужно, но никогда не выполнила своего обещания. Если нам нужны ориентиры в жизни и в истории, мы должны задуть именуемый философией блуждающий огонек, который обманывает нас на протяжении тысячелетий. Он представляет собой препятствие для политической воли. Неоидеалисты и онтологи должны вымереть вместе со своими кафедрами, как вымерли позитивисты. Естествознание навеки связано с позитивизмом и дает ему последнее прибежище, обещая нам «биологическое мировоззрение», но оно нам его не даст, так что этот поседевший чужак не избежит своей судьбы.