Чхэн был за рулем «Кадиллака», он подержал для Цин Ни дверь, когда они заходили в гостиницу. Девушка проводила их до лифта, ресторан был на четвёртом этаже. Их встретил хозяин, глава совета директоров.
Цин Ни была смекалистой, взглянув, она сразу поняла, что командир Чхэн заранее подготовил банкет. Но как и почему хозяин гостиницы и ресторана выказывает такое почтение командиру Чхэну? Хотя неважно, она пришла отдыхать.
Она обомлела. Огромный президентский номер, о котором она слышала, но никогда не видела, широченная кровать с атласными одеялами.
Она вспомнила, что было вчера. Они выпили больше десяти бутылок водки, Повиновение лучше вежливости, и она пила вместе со всеми, чокаясь с каждым. И хотя вино было не слишком крепким, она поразила всех своей способностью пить.
Она проснулась и обнаружила рядом с собой мужчину, подсознательно она не была удивлена этому. Она этого не хотела, поскольку не было любви, а если нет любви, то какой смысл. Командир хотел её поцеловать, но она прикрыла лицо, в её понимании целоваться – это большее проявление любви, нежели просто переспать. Цин Ни умылась, почистила зубы, и они спустились в кафе. Официант пронёс поднос с фруктами, и она поняла, что её тошнит и ничего она не хочет. Ей никогда не было так тягостно.
Она собралась дойти до туалетной комнаты умыться, но ей пришлось собрать все силы, чтобы не упасть от головокружения. Шатаясь, она добралась до туалета. Цин Ни стояла, ухватившись за каменную стену, в животе были рвотные позывы, хотя он был пуст, сердце бешено колотилось. Она чувствовала, будто готова умереть да уже и хотела этого.
Цин Ни представить себе не могла, что она может так напиться. Кое-как добралась до президентского номера, внутри был беспорядок, её тошнило от всего в комнате, даже её любимые гвоздики резали ей глаза. Она мечтала растерзать все эти вещи. Она подумала о Тин Юне, о Лью Цзюне и о том, бывшем, из её городка, почувствовала дикое угнетение и разрыдалась.
Вошёл Чхэн, увидев её плачущей, он перепугался:
– Что случилось, дорогая?
– Ты принудил меня…
– Я-я… я…
– Ты воспользовался тем, что я напилась, потеряла сознание и сделал это.
– Цин Ни, я люблю тебя, – он шлёпнулся перед ней на колени. – Это было не потому, что она обвинила его в насильственных действиях, а потому, что он действительно её любил.
– Поднимись с колен.
– Давай так, ты подождёшь несколько месяцев, я разведусь со своей женой и ты выйдешь за меня.
Она была тронута его поведением, но сказала:
– Я не об этом. Не нужно такого со мной делать, я вообще-то адвокат. – Она чуть засмущалась на это фразе, ведь на деле ещё не сдала экзамен. – Давай так, ты мне – старший брат, я тебе – сестра.
– Но я люблю тебя и хочу взять в жёны.
– Всё, ни слова больше. Мне надо идти. Первым делом нужно было купить в аптеке противозачаточные.
Тяжёлыми шагами она шла в адвокатскую контору, голова пухла, в груди была ноющая боль, будто что-то покалывало. Джан сидел там, читал книгу. Он смеясь сказал:
– Документы уже передали в прокуратуру, не нужно никуда идти, я только что связался с полицией.
Услышав это, она еле сдержала слезы:
– И ещё, наш председатель искал тебя, наверное, у него какое-то дело.
Она открыла дверь, председатель Ван, как обычно, развалился на стуле.
– Цин Ни Ван, ты последние несколько дней была сильно занята?
– Мы ведём дело с господином Джаном.
– Вы хорошо знакомы? – он вцепился своими пухлыми пальцами в поручни стула.
