Войдя к инквизиторам, я в который раз с надеждой спросил у сидевшего за столом Варгариса:
– Ну, что у вас?
Но тот, оторвавшись от очередного листа бумаги и подняв на меня усталый взгляд, лишь отрицательно качнул головой:
– Ничего. Пока продолжаем наблюдение.
– Эх! – не сдержал я тягостного вздоха, досадуя и на себя, и на них, – время-то уходит.
Не выспавшийся, с кругами под глазами, мертвенно-бледный инквизитор только дёрнул плечом, огрызнулся:
– Мы не всесильны.
– Вот и плохо, – не удержался я, язвительно добавил, – не соответствуете образу в массовом сознании.
Впрочем, злиться на него было глупо, как и ожидать чуда. Да и в сказки про всемогущество инквизиции я никогда не верил. Благо, взрослый человек с критическим восприятием действительности. Но хотелось, хотелось хоть раз, чтобы кто-то нашёл решение за тебя и всё сделал. Жаль, в реальности такое происходит крайне редко.
Поэтому я закрыл дверь и ушёл к себе дальше пытаться найти подсказку в книгах, с какой стороны подобраться к решению этой задачки. Правда, долго поработать в одиночестве мне не дали.
Я услышал осторожный стук в дверь и, отодвинув от себя очередную книгу, в которой пытался найти хоть какие-то намёки на способ прямого взаимодействия со звёздными аспектами, устало откинулся в кресле, громко произнося:
– Входите.
Дверь отворилась, и на пороге показался Бари. Сын Алисы совсем не походил на того испуганного паренька, каким я увидел его впервые, оказавшись в этом мире. Теперь это был серьёзный, может быть, даже чересчур, юноша, успевший через многое пройти и многое повидать. В какой-то мере он даже познал циничность существующего мира. Если у него раньше и были какие-то романтические настроения относительно своего будущего в среде магов и магии, то они давным-давно развеялись. Настоящая правда этого мира о месте и положении обычных магов в рамках границ, установленных магистрами, секретом для него уже не была. И вот теперь он стоял на пороге моего кабинета и мялся, не решаясь что-то сказать.
– Да говори уже! – чуть улыбнулся я. – Если ты думаешь, что меня ещё в этой жизни что-то может поразить или шокировать, то можешь не бояться. Я уже не знаю, что должно произойти, чтобы меня удивить.
Тот бросил на меня короткий взгляд, нахмурился ещё сильнее, а потом буркнул:
– Профессор, после колледжа меня к себе зовёт Инквизиция.
– Инквизиция?
Я чуть приподнял бровь, но, честно сказать, особо удивлён не был. Как, собственно, и говорил, у парня задатки хорошего бойца и, что немаловажно, острый и пытливый ум. Вкупе с инициативностью, это действительно делало его одним из лучших кандидатов для такой организации. Тем более, как выяснилось, не были они конченными фанатиками, строго соблюдающими догматы. Поэтому я только кивнул и ответил:
– Ну, что ж, почему бы и нет? Серьёзная организация, статусная, да и люди работают интересные. Поэтому я не против, если ты за этим.
Тот с некоторым сомнением посмотрел на меня, пытаясь понять, шучу ли я или говорю серьёзно, а затем, решившись, добавил:
– Я уже с ними работаю. Ещё со второго курса.
– Тоже неплохо, – покивал я. – То, что они тебя задействовали, как кандидата, это хороший признак. Значит, ты действительно их заинтересовал. И вполне вероятно, что доверят настоящую работу сразу, а не когда-нибудь потом.
Тут парень посмотрел мне в глаза и с какой-то даже обидой в голосе произнёс:
