Тут была река Саровка, тут были холмы, заросшие густым лесом. Преподобный Серафим наименовал их названиями, взятыми из слова Божия. Вот Афон-гора, вот Иерусалим, вот Вифания, здесь Иордан, и все это напоминает преподобному Серафиму те места, где или спасались подвижники, или где жил Сам наш Господь Иисус Христос.
Такова была атмосфера, таков дух этой новой жизни.
Можно ли сравнить с шумным монастырем? Здесь Божественная красота природы, которую он зрит своими очами, здесь святое уединение, которое не развлекает, а дает силы сосредоточения на внутренней жизни, здесь все напоминает ему святые места, где жил Господь.
Но и в пустыню начинают приходить люди. Это не могло не смущать его, особенно когда начали приходить женщины. В то время, когда преподобный Серафим подвизался в пустыне, он был еще очень молод, и опасность соблазна плотского для него, девственника, заключалась в том, что внутреннее пламя, которое он возжег перед Господом, могло потухнуть от воспламенения сих страстей. И для того, чтобы обезопасить себя от этого, он возымел намерение, чтобы был воспрещен ход к нему на гору женщинам.
Прежде чем решиться обратиться с такой просьбой о запрещении к настоятелю монастыря, он обратился к Господу, чтобы Господь дал ему знамение – угодно ли Господу его желание.
С дерзновенным ходатайством о знамении обратился он к Господу.
И вот на Рождество возвращался из монастыря после богослужения преподобный Серафим к себе в пустыню, а на следующий день вновь пошел в монастырь. И когда он вышел, он увидел, что ветви деревьев преклонились и завалили дорогу к нему на гору. Сие знамение дало ему твердость обратиться к настоятелю монастыря. Преподобный Серафим за литургией обратился к Исаии:
– Батюшка, – сказал преподобный Серафим, – отец настоятель, благослови, чтобы на мою гору, на которой живу, не было входа женщинам.
А настоятель должен был читать молитву предложения по перенесении Святых Даров на Престол и ответил на это с неким раздражением:
– В какое время и с каким вопросом подошел ты, отец Серафим!
– Теперь-то и благослови, батюшка, – просил преподобный Серафим.
– Как же я могу, – сказал строитель, – за пять верст смотреть, чтобы женам не было входа на твою гору.
– Вы только благословите, батюшка, – сказал преподобный Серафим, – и никто уже из них не войдет на мою гору.
Нечего делать, говорится в жизнеописании преподобного, подали образ Пресвятой Богородицы «Блаженное Чрево», и старец отец Исаия, благословляя отца Серафима, сказал:
– Благословляю, чтобы не было женам входа на твою гору, а ты сам охраняй.
Так было дано благословение преподобному Серафиму, дабы не входили на гору женщины. И вот началась там, в пустыне, подвижническая жизнь, молитва, песнопения, великие внутренние борения, великие духовные труды.
Мир считает эту жизнь эгоистичной, называет ее самоспасением, говорит, что здесь нет любви к людям, желания принести им пользу.
Какое ужасающее непонимание!
Подвижник душу свою посвящает Господу, отдает Ему ее. Ты, Господи, Сам распорядись душой, а я буду трудиться, чтобы отдать ее достойной Господа. Такую душу ведет Господь и Сам, когда это нужно, выводит на путь служения людям.
Преподобный Серафим не был юродивым, хотя и имел некоторые черты внешнего сходства с юродствующими.
Путь юродства один из труднейших, и преподобный Серафим предостерегал от самочинного вступления на него. Когда приходили к преподобному просить благословения юродствовать, он не только не давал благословения, но с негодованием говорил:
