– Коля, езжайте к Барсуку. Мне он нужен сегодня и сейчас. Хочу поговорить с ним. Не нравится мне этот товарищ.
– Хорошо, Маргарита Николаевна. Сейчас доставим.
Пока ко мне везут Барсука, я вполне могу навестить Роба.
Он мало изменился за это время – всё такой же лысый, высокий, нескладный, с серьгой в ухе и старомодных очках.
– Марго! – он обнимает меня за плечи – моя дорогая Марго, ты не представляешь, как я рад видеть тебя в нашем новом деле! В прошлый раз мы составили неплохую команду, верно?
– Точно, Роб! – я вспоминаю нашу маньячку – это было самым лучшим делом за всю историю комитета.
– Надеюсь, в этот раз не будет такой горы трупов, как тогда.
– Я тоже очень на это надеюсь. Но боюсь, Роб, что нам не избежать эксгумации.
– Только не это! – морщится он – а что случилось? Зачем эксгумация?
Я рассказываю ему про нерадивого жениха, от которого невесты прямо во время свадьбы отправляются на тот свет.
– Он уже мне нравится – смешно морщит нос Роб – действительно Синяя Борода.
– Я целиком разделяю твоё мнение, Роб, но пока мы не можем быть настолько предвзяты. Скажи мне, ты уже выяснил причину смерти Стаси Полянской?
– Знаешь, Маргарита, пока я провёл осмотр тела и скажу тебе так – нет никакой видимой причины для смерти этой девушки. На её теле не обнаружено никаких посторонних следов. Ни уколов, ни следов от шокера, ни синяков – ни-че-го!
– Сердечный приступ?
– Нет. У неё абсолютно здоровое сердце. Как и весь организм. Эта девушка очень тщательно следила за здоровьем, у неё нет никаких отклонений.
Я в замешательстве смотрю на Роба.
– И что же делать?
– Я взял у неё кровь, буду делать развёрнутый анализ.
– И через сколько он будет готов?
– Завтра точно с утра будет результат.
Звонок телефона.
– Маргарита Николаевна, мы доставили Барсука.
– Хорошо, иду.
У Барсука такой вид, словно его подняли с кровати и забыли разбудить. Он до сих пор в свадебном костюме с цветком в петлице, смотрит на меня своими круглыми, как у совы, глазами и наконец говорит:
– Я не понимаю… Зачем сегодня? Можно было бы допросить меня завтра. Такая ситуация, а вы… Вот уж верно говорят, что следователи и полицейские – самый бессердечный народ.
– Антон Фёдорович, давайте оставим этот разговор о том, какие мы плохие, и поговорим о вас. Честно скажу – мне, например, кажется странным, что вы никак не можете связать себя узами брака. Не беру сейчас в расчёт вашу первую жену – она попала в аварию, а вот истории с Эвелиной Рубашкиной и Стасей Полянской мне совсем-совсем не нравятся.
– У Эвелиночки было слабое сердце…
– Она когда-нибудь жаловалась вам на это?
– Нет.
– Почему же вы так категоричны?
Он смотрит на меня так, словно видит перед собой идиотку из идиоток.
– Но ведь согласно результатам экспертизы, она умерла именно от этого.
– А вот мне кажется это странным. Вероятно, нам придётся эксгумировать тело Эвелины. Но речь об этом пойдёт только тогда, когда наш эксперт установит причину смерти Станиславы Андреевны.
– Вы что, с ума сошли? Какая эксгумация? Я же вам говорю – Эвелина умерла от сердечного приступа!
– А что вы так возбудились, Антон Фёдорович?
– Потому что ваши заявления, да и само это действо – я имею ввиду эксгумацию – кажутся мне абсолютно негуманными.
Я молча хожу по кабинету, потом спрашиваю его:
– Скажите, Антон Фёдорович, у вас есть враги? Ну, или недоброжелатели?
Он усмехается:
– Было бы странно, если бы у такого человека, как я, их бы не было. В бизнесе всегда есть враги и недоброжелатели. Но вряд ли им так важна моя личная жизнь.
