Преступления против жизни - страница 11

Русская Правда действовала на Руси до XIV в., но она не была закостеневшим документом, изменения в нее вносились княжескими грамотами и договорами князей с другими государствами и городами, например договорами Смоленского князя Мстислава с Ригой и Готландом, Новгорода с князьями, которые призывались в этот город. Такие документы не меняли существа и порядка ответственности за убийство, а лишь, в зависимости от социально-экономических условий, изменяли размер платы за преступление: за убийство посла, заложника или священника – 20 гривен серебром, за убийство свободного человека – 10 гривен, за убийство холопа предусматривалось взыскание одной гривны.[43]

3. Головщина на Руси и в России применялась более четырехсот лет. Последнее упоминание о ней относится к 1613 г. Однако ее замена в законодательстве происходила постепенно, а вместе с этим менялся и характер ответственности за убийство. В Судебнике Иоанна III (1497 г.) предусматривалось взыскание головщины с имущества убийцы и, кроме того, преступник должен был находиться в «казни и продаже боярину и дьяку». В тех случаях, когда убийца не мог заплатить головщину родственникам убитого, он им не выдавался, как следовало из Русской Правды, а подлежал смертной казни. В Судебнике Иоанна IV (1550 г.) это положение сохранялось.[44] По Судебнику царя Федора Иоанновича (1589 г.), который не был введен в действие, предусматривались предъявление иска к виновному в убийстве о возмещении ущерба от этого преступления и смертная казнь виновного.[45]

В названных судебниках выделяются как особо тяжкие убийство господина и убийство в разбое, которые наказывались смертной казнью. М. Д. Шаргородский, изучавший Уставные книги разбойного приказа за 1555–1631 гг., отмечал, что в то время к тяжким относилось убийство путем поджога, которое наказывалось смертной казнью, а совершение трех разбоев по наказанию приравнивалось к убийству.

Во времена действия Судебников (XV–XVI вв.) в качестве одного из видов смертной казни применялось утопление. Это наказание назначалось за совершение действий антигосударственного и антирелигиозного характера: участие в заговоре против государя и колдовство. К таким лицам власть проявляла особое пренебрежение. Утопленники не доставались из воды и, таким образом, автоматически лишались православной обрядности при похоронах. Именно поэтому об утоплении, как виде смертной казни, ни в светском, ни в религиозном законодательство того времени ничего не говорится.[46]

4. Значимый след в истории российского права оставило Соборное уложение 1649 г., принятое в царствование Алексея Михайловича. В нем получили развитие нормы, имеющие прямое отношение к убийству: впервые предусматривалось разграничение деяний на умышленные и неосторожные; вводились понятия необходимой обороны и крайней необходимости; среди сообщников различались инициатор преступления, исполнитель, пособник и укрыватель. На первое место по тяжести убийства ставилось посягательство на жизнь государя – любое лицо, схватившееся в присутствии царя за рукоять сабли, наказывалось отсечением руки, а за убийство, покушение, приготовление и даже обнаружение умысла на убийство особы государя предусматривалась тяжкая смертная казнь. Хотя преступления, посягающие на жизнь, в Уложении и не были систематизированы, в нем четко выделяются отягчающие обстоятельства убийства: совершение этого преступления в присутствии государя, на государевом дворе, а также в церкви. К тяжким относились убийства родителей, законных и незаконных детей, родственников, господина, мужа (особо строго преследовалось отравление мужа женой). В качестве тяжких выделяются убийства, совершенные ратными или служивыми людьми, а также сопряженные с разбоем, иным насилием или кражей. Все эти убийства наказывались смертной казнью. Если лекарь «нарочно или ненарочно уморит» кого-либо, его также предписывалось казнить. В этом случае допускалось применение смертной казни и за неосторожное причинение смерти. К менее тяжким «случайным» убийствам относились совершенные «в драке или по пьяному делу». Они наказывались тюрьмой. Если смерть человеку была причинена лошадью потому, что ездок «без хитрости не удержал ее», наказание не применялось.