– Дотрагиваться до моей головы может только уравновешенное мыслящее существо.
Всеволод помялся.
– А я… М-м?
Веда подняла гребешок и повертела им.
– Смотри, до чего ты довёл предмет личной гигиены. По-твоему, он принадлежит уравновешенному мыслящему существу?
Всеволод, возможно, ответил бы на этот вопрос, но в глубине дома что-то звякнуло. Постучали, конечно же, во входную дверь.
– Как прошёл вечер? – Занося гребешочек над особо спутанной прядью, приветливо спросила Веда.
Стук раздался вновь.
– Превосходно.– Отчитался Всеволод, и не взглянув на весело поскакавшие по полу зубцы. – Хозяин метнул мне в лоб заострённый предмет из неизвестного сплава с ускорением до десяти километров в минуту.
Больше не стучали. Веда встала с постели и, раздирая на ходу колтун, подошла, оперлась на подоконник.
– Я смотрю, у тебя на лбу ничего такого нету.
– Да. – Согласился Всеволод.
– Тогда зачем ты упомянул об этом обстоятельстве? Здравствуй, здравствуй, Григорий.
Улыбающаяся морда маячила за плечом Всеволода.
– Да так, просто. Доброе утро, батюшка.
Леопард с обыкновенным своим смехом, кипящим в суженных этим смехом зелёных глазах, весело поздоровался, тут же с обаятельным смущением запротестовав, что он, де, ещё далеко, ой как далеко, не имеет права на такое почётное обращение. Веда смеялась, держа позабытый гребешок в отставленной руке и рукой отодвигая с глаз подсыхающие и светлеющие волосы. Поймав взгляд Всеволода, она с силой провела гребешком сверху донизу, и пастор внезапно умолк, глядя на упрыгавший под кровать зубчик.
– Я, между прочим, – после заминки молвил он, – с вопросом. Тётушка Сари велит спросить, сколько яиц варить гостям к завтраку.
– Что за бестактный вопрос? – Возмутилась Веда. – Разве такое спрашивают? Пусть варит побольше, не скупясь. И передайте ей, что вы прочли недоумённое чувство в моих глазах.
– Два. – Сказал Всеволод.
– Нет, да это возмутительно. – Не унималась Веда. – Ни за что не поверю, чтобы воспитанная Сари поднимала с утра шум из-за каких-то яиц.
Веда уставилась на леопарда осуждающе. Тот как будто смутился.
– Если честно, она мне такое не поручала. – Признался он.
– То-то же. – Удовлетворённо заметила Веда. – Тайное всегда становится явным, запомните на будущее, служитель культа.
– Она варит, как всегда. – Сообщил сконфуженный Григорий.– Из общего счёта. А я просто хотел обзавестись приличным предлогом, чтобы пожелать вам доброго дня. Это ваше первое утро в городе.
– Очень любезно и учтиво. – Молвил дракон тоже довольно любезно и учтиво.
Григорий обрадовался. Он, подойдя ближе, засыпал их приветливыми расспросами, шутил, сообщил массу забавных сведений об истории и особенностях местности. Веда даже очень охотно слушала, круша гребешок. Пастор умолк, с восхищением глядя на акулу.
– Такая длинная шерсть. – Проговорил он, умиляясь. – Длинная шерсть.
Веда энергично кивнула.
– Да уж, вы тут не можете, как я посмотрю, похвалиться длинной шерстью.
Всеволод кашлянул. Веда отковыряла пальцем качающийся зубчик и положила его на карниз.
– А вот вы бы посмотрели на кропивнянского батюшку. – Продолжала Веда, самодовольно приглаживая волосы двумя ладонями. – Что бы вы сказали, хотела бы я послушать.
Она разобрала волосы пальцами и остриём гребешка, морщась, провела пробор.
Леопард призадумался.
– Кропивник, я слыхал об этом посёлке. Это что, там крапивы много?
Веда возразила, возясь с рядочком, который наощупь не показался ей ровным:
